Когда Кэл, тащивший Руби по каменным ступенькам на пляж, наконец остановился, она сказала:
— Можешь меня отпустить, я не убегу.
Кэл не сказал ни слова с тех пор, как вывел ее из комнаты, и она просто шла за ним. Что бы он ни услышал, ему вряд ли понравился сам факт того, что они с Мэдди обсуждали его. Впрочем, даже если Руби чувствовала себя виноватой, раздражение скоро перекрыло это чувство.
Кэл отпустил ее и отвернулся, широко расставив ноги. По тому, как напряжены его плечи, Руби поняла, что он взбешен. Ветер бил в лицо Руби, прибой наполнял ее уши мягким шорохом, а Кэл молчал.
— Так о чем ты так сильно хотел со мной поговорить? — осторожно спросила она.
Ее выводило из себя пассивное ожидание взрыва, который обязательно должен был последовать. Кэл громко выругался, и Руби отшатнулась, когда он резко повернулся и метнулся к ней.
— Никогда, никогда больше не смей говорить с моей сестрой обо мне! — прорычал он.
Руби скрестила руки на груди и нахмурилась. Да, он мог обидеться на нее, но перегибать палку не стоило. Запугивать себя она не даст.
— Не груби мне, Кэл, — спокойно сказала она.
— Не грубить тебе? — переспросил он, поднимая ее голову за подбородок двумя пальцами. — Мне сейчас очень хочется перегнуть тебя через колено и отшлепать, так что считай, что ты легко отделалась.
Безжалостно задавив всплеск совершенно неподобающего возбуждения, Руби мотнула головой, стряхивая его пальцы.
— Не думала, что ты практикуешь садомазохизм.
— Я не шучу! — рявкнул Кэл, не поддержав ее попытку разрядить обстановку. — Что ты ей рассказала?
Руби потрясла головой, пытаясь привести себя в чувство, унять бурю, бушующую в ней. В чем, черт возьми, Кэл подозревает ее?
— О чем?
— О том, что я сказал тебе прошлой ночью. О моем отце и его любовнице! — крикнул он, но Руби испугалась не его тона, а страха в его глазах, страха, наверное, более сильного, чем гнев.
Она инстинктивно подалась к нему.
— Она ничего не знает?
— Конечно нет!
— Но почему?
Он ничего не ответил и снова отвернулся, сунув руки в карманы. Он весь дрожал от напряжения.
— О чем я только думал, разливаясь соловьем? — пробормотал он себе под нос. — Совсем с ума сошел.
Руби подошла, положила руку ему на спину, не в силах сопротивляться желанию прикоснуться к нему, утешить его.
— Я ничего ей не сказала, Кэл. Но мне кажется, что ты должен ей все рассказать.
Он вздрогнул и коротко рассмеялся, поворачиваясь и сбрасывая ее руку.
— Ты не знаешь, о чем говоришь.
