– Сойдет! Тащи мне всего по две порции, – облизнулся голодный гном.
– Фу, бе-э, – скуксилась наша вегетарианка и сделала свой заказ: – Пирог оставьте, остальное замените на «Потаж», «Галет де Сарразэн», «Тартифлет». Ах да, еще шесть порций горячего шоколада.
– «Суп де пуассон», «Кот данью», «Эпинар», «Памплемус», «Крем-брюле», – пожелала Теона.
Гарсон записал все в блокнотик и уставился на меня. Я раскрыл карту, пригляделся и разочарованно обнаружил, что со времен моего последнего посещения ресторан еще больше зафранцузился – меню теперь, действительно, написано без перевода. Самое страшное, что мне – изучавшему со второго класса язык в школе плюс четыре года в университете, было известно значение только нескольких слов. Но, естественно, виду не подаю – предпочитаю сыграть в гастрономический аналог русской рулетки и с умной рожей диктую:
– «Оранж» (апельсин и в Африке апельсин), «Пюльп» (кажется, что-то фруктовое), «Гисс де гренуй» (похоже на суп с гренками), «Шампиньон» (ура, угадал еще одно слово), «Писташ» (кажется, что-то знакомое, значит, не лягушка) и «Фиг» (фиг его знает, надеюсь, не улитки).
Удивление у парня вызвали только мои гастрономические пристрастия (неужели я облажался?), но он промолчал. Ибо желание клиента – закон!
Не успели мы отправить официанта, как нарисовался потный и лысый (зато пьяный и довольный) мужик с ядовито-зеленым галстуком через плечо и в расстегнутой в районе волосатого пупка рубашке. Пялясь на грудь Теоны, он проикал:
– Судары-ыня, разреши…ик…те при… ик… глсить вас на танец?
– Боюсь, придется вам отказать, – вежливо ответила дроу. – Во-первых, я голодна; во-вторых, у меня уже есть кавалер.
Мужик зачем-то стал по стойке «смирно», отдал честь и пошатывающейся походкой удалился к шумной толпе банковских служащих.
Свято место пусто не бывает – обладателя ядовито-зеленого галстука тут же заменил сомелье:
– Что пить будете?
– Бургундское, нормандское, шампань или бордо? – вопросом на вопрос ответил я, переделав знаменитую песню.
Специалист по алкоголю оценил шутку, улыбнулся и по секрету шепнул:
– Сам не понимаю, зачем людям пудрить мозги об урожаях винограда различных лет в тех или иных провинциях. Ведь большинство не оценят разницу не только между благородным или порошковым вином, но даже не отличат белое от красного, а красное от розового.
– Наверное, для красоты, – предположила Цветаниэль.
– Вы правы, процессу дегустации присущ некий тайный ритуал, – согласился сомелье.
