Будет скандал и ругань, драка и беготня».
Хозяин вернулся утром,
он был на птенца похож,
Но сколько вместилось злобы
в таком слабосильном гноме!
Стоя за дверью, Томми
Слушал, как крыли Томми:
«Это подрыв закона! Собственности грабеж!»
«Спокойно, держись, ребята!
Бери и пиши плакат:
„Кто смеет людей бездомных
в каком-то винить погроме?
Дайте жилище Томми,
Дайте работу Томми“,—
Вот что у власти просит Аткинс — старый солдат».
Дознались о том министры,
сам мэр постучался в дверь,
Чуть свет заявились бобби
и стали толпой на стреме.
«Хочешь квартирку, Томми?
Будет квартирка, Томми!
Но погулять не выйдешь ты из нее теперь».
«Задержанный полисменом,
никто не проникнет в дом,
Никто вам не бросит хлеба
в каком-нибудь грязном коме».
— «С голоду сдохнешь, Томми,
Если не станешь, Томми,
Преданным и послушным, тихим, как мышь, притом».
«Держитесь, ребята, знайте:
чиновники в эти дни
Хотят проучить бездомных
и нас обвинить в погроме.
Пояс потуже, Томми,
Голод — не тетка, Томми!»
Третий уж день без хлеба и без воды они.
На той стороне пугливо
их жены три дня стоят.
Ты видишь их лица, Аткинс,
в голодной своей истоме?
Там твоя Анни, Томми,
Хлеб принесла для Томми.
Крутятся полисмены, сердятся и молчат.
О чем она молит бобби?
Во всем он откажет ей!
Она подошла к воротам.
Но клобы
[42] уж на подъеме.
Клоб опустился, Томми…
Бьют твою Анни, Томми!
Томми, щеколду вышиб, выбежал из дверей.
«Не бейте, не смейте!» Хряснул
о голову Томми клоб.
Как выстрел, друзья метнулись
в туманном дверном проеме:
«Все мы с тобою, Томми,
Вместе с тобою, Томми!»
Томми склонил на камни кровью залитый лоб.
Крик женщин пронесся глухо.
Но тут из домов, с авто
Посыпалась куча бобби
принять участье в разгроме.
Тащат в машину Томми,
Топчут бездомных Томми!
Смолкли они. Пощады здесь не просил никто.
Судья свой парик поправил
и начал, хрипя, читать
Прекрасный закон британский,
копаясь в огромном томе.
И получил наш Томми,
Вместе с друзьями Томми,
Комнатку за решеткой ярдов примерно в пять.
«Покурит, игрушку склеит,
и черт его не возьмет!»
Задержанный не утопит
ни в Темзе себя, ни в роме.
Формы солдатской Томми
Здесь не износит Томми,
Только жена, быть может, в вечной нужде умрет.
Так, страж вековых традиций,
парламентский лейборист
