— Ага, — ответил Василий.
— Так покормите же Василия, гостя дорогого, — вставил Петька.
— Садись, конечно, налью, налью, — засуетилась было Мария Семёновна.
Но Валя её остановила, сама быстренько поднялась, и через минуту перед усевшимся за стол Василием появилась полная до краёв тарелка. Запах обалденный! Василий потянулся в центр стола за куском хлеба, мельком, уже вблизи, взглянул на пустую Петькину тарелку и вдруг увидел на её дне, поближе к краю, рядом с одинокой длинной капустиной, скрюченную неподвижную муху.
Вася был, конечно, не такой уж, прям, интеллигент, но… Он неожиданно убрал назад руку, протянувшуюся за хлебом, откинулся к спинке стула.
— Я… это… В общем, я неожиданно понял, что уже сыт.
— О! — округлил глаза Петька. — А секунду назад не понимал?
— Так ведь пищеварение… Сытость после приёма пищи не сразу проявляется.
— Где ж тебя накормили? — удивилась Люба.
— Совсем забыл сказать. В поселковой столовой. С Петровичем, с нашим завхозом, сейчас заходили, котлет заказывали. Вкусные.
— Да с чего это вдруг? — Люба прямо-таки поразилась. — Я ж дома уже фарш приготовила.
— В самом деле, — поддержала подругу Валя. — Она ведь к нам за сухарями прибежала.
— Да чистая случайность, — Вася помедлил, соображая, как бы сказать. — Мимо столовой с Петровичем шли, а тут повариха на пороге, у нас, мол, сегодня дегустация разных блюд, не проходите мимо. Прямо дорогу загородила.
— Тьфу! — сказала Марья Семёновна. — Они их там неизвестно из чего варакзают. Наполовину из мух, небось.
— Это точно, — сказала Валя. — Машка Зубанкина — баба нечистоплотная, кто её только в поварихи засунул? От одного только её фартука с этими жуткими жёлтыми разводами на животе меня уже всю передёргивает.
Валя даже брезгливо, слегка картинно передёрнула плечами перед Василием и тут увидела муху в мужниной тарелке. И всё поняла. И замолчала.
Разговор как-то сам собой свернулся, и Люба с Василием вежливо откланялись, прихватив сухарей.
Валя ничего дома больше на эту тему не сказала, молча собрала тарелки и унесла их на кухню.
«А что тут говорить? Мама не виновата, она всегда очень аккуратная. Случайность. И Петька тоже ни в чём не виноват. Хотя, конечно, мог бы как-то сразу эту тарелку с глаз долой убрать. Балда Иванович. Ну погоди же!»
Валя мыла тарелки на кухне и иногда вытирала всё-таки набегавшую на глаза обидную слезу.
«Ну надо же! Теперь чёрте что будут про нас думать, что мы тут… что у нас тут…».
Чуть позже Валя всё-таки сказала матери про муху.
