Вокруг ни души. Тропинка, по которой я ехал от ворот Святого Иоанна, вела дальше, извиваясь между вековыми стволами к воротам Святого Бенедикта и вокзалу. Я растянулся ничком на траве, рядом с велосипедом, уткнувшись пылающим лицом в сгиб руки. Теплый воздух обдувал распростертое тело, у меня было единственное желание лежать так, с закрытыми глазами. Убаюкивающий хор цикад нарушался только отдельными звуками: криком петуха с окрестных огородов, мягкими хлопками мокрого белья, которое полоскала какая-то прачка в зеленоватой воде канала Памфилио, и, наконец, совсем близко, в нескольких сантиметрах от моего уха, щелкало, постепенно останавливаясь, заднее колесо моего велосипеда.
Сейчас, конечно, думал я, дома уже все знают: наверное, от Отелло Форти. Интересно, сели они уже обедать? Даже если и обедают, то сначала попытались сделать вид, что ничего не случилось, но потом перестали есть, они просто не смогли бы продолжать. Может быть, меня ищут. Может быть, они попросили того же Отелло, доброго, верного, неразлучного друга, проехаться на велосипеде по городу, в Монтаньоне и вдоль стен. Поэтому не было ничего странного, если бы он вдруг появился передо мной с подобающей случаю печалью на лице, но в глубине души более чем довольный, потому что у него только одна переэкзаменовка по английскому. Хотя нет: может быть, снедаемые тревогой, мои родители не ограничились только помощью Отелло, а подняли на ноги полицию. Туда, в Кастелло, наверное, пошел отец, чтобы лично поговорить с инспектором. Я ясно видел его: он запинался, казался усталым, страшно постаревшим, превратившимся в собственную тень. Он плакал. Но если бы двумя часами раньше, в Понтелагоскуро, он видел, как я пристально смотрел на воду По с высокого металлического моста (я долго там стоял и смотрел вниз. Сколько? Минут двадцать, не меньше…), вот тогда бы он точно испугался… вот тогда бы он понял… вот тогда бы…
— Эй!
Я очнулся, но не сразу открыл глаза.
— Эй! — снова услышал я.
Я медленно поднял голову, посмотрел налево, против солнца. Кто меня звал? Отелло? Не может быть! А кто тогда?
Я был примерно на середине трехкилометрового участка стен, который начинается там, где проспект Эрколе I поворачивает к воротам Святого Бенедикта и к вокзалу. Место это всегда было безлюдным. Оно было таким тридцать лет назад, оно такое и сейчас, несмотря на то что справа, то есть со стороны промышленной зоны, за последние годы выросли десятки разноцветных домиков для рабочих. Рядом с трубами и заводскими корпусами, на фоне которых они расположились, полуразрушенный бастион шестнадцатого века кажется нелепым.
