Потрясенные дети побежали к протоиерею Воскресенского собора (впоследствии взорванного) и, перебивая друг друга, рассказали о случившемся. Отец Михаил (Попов) засвидетельствовал их рассказ и представил епископу Павлу.
Владыка написал: «Милость Божия и заступление Божией матери да будет с нами и над градом нашим»[23].
Несколькими годами спустя в Московском Губревтрибунале слушалось дело об Архангельских контрреволюционерах. Они обвинялись как участники «Союза духовенства и мирян», созданного для помощи международным бандитам и русским белогвардейцам с епископом Павлом[24] и протоиереем Чеканом во главе. Член «преступной группировки» о. Михаил (Попов) обвинялся в том, что «состряпал чудо», а именно: подговорил детей говорить, будто они видели Богородицу, благословляющую белогвардейские войска. Все иереи получили срок тюремного заключения[25].
Близорукий политический глаз все подверстывает к своему скудному мировидению, но факт остается фактом: над северными пределами России распростерла руки Матерь Божия, благословляя землю, которой предстоит столько выстрадать, доколе не придет к покаянию…
Если Тихвинская Богородица перемещениями Своего чудотворного образа указывала людям места, где должны воздвигаться дома молитвы, то Архангельск особенно обозначен, и многого ждет от него Господь. Когда церковь в честь Тихвинской иконы готовилась к освящению, пономарь Георгий, посланный оповестить народ о грядущем торжестве, удостоился видения: он узрел Царицу Небесную, сидящую на обрубке сосны. В правой руке Она держала жезл и опиралась им о землю. Рядом стоял украшенный сединами благообразный муж, похожий на Николая Угодника. Георгий пал на колени и не смел поднять глаз. «Егда не имут веры, тогда будет знамение уверения ради», — сказал Святитель. Когда юноша очнулся, перед ним никого не было, лишь. глухо шумел лес…
История повторяется. Участившиеся в последнее время явления Богоматери, мироточивые иконы, качающиеся лампады — что это, как не знамение? Отчего мы не хотим видеть явного, не желаем верить очевидному, отказываемся признавать Истину, хотя перст уже вложен в голгофскую рану и кровь течет по руке?
И может быть, лучше, что мы отслужили панихиду не на Анзере или Секирке, где преизобилен прах мучеников за веру. Может быть, так и надо: среди поселка, в двух шагах от Кремля, прилюдно? Все это видели жители, хотели или не хотели, а самое главное, видели дети, которым жить рядом не с памятником архитектуры — с монастырем, где ежедневно приносится Бескровная Жертва. А заклание Господа есть заклание каждого члена Тела Его, ибо все мы, во Христа крестившиеся, в смерть Его крестились…
