В пятьдесят шесть лет походка у него остается легкой, как у спортсмена. (Прохожие часто удивленно вскидывают на него голову; благодаря своему огромному росту он всегда выделяется над толпой.) Сегодня он явился на Итон-сквер намного раньше начала службы. И убивал время прогулкой по кладбищу, навестил могилу, где покоятся его родители, старший брат и старший сын Уильяма. Оба мальчика утонули; Гарри поразил тот факт, что море взяло свою дань у каждого поколения Кодрингтонов.
Пятнадцатилетний Гарри сочинял стихи в дортуаре школы Харроу, когда пришла печальная весть: внезапно набежавшая крутая волна опрокинула лодку, в которой был его брат, красавец Эдвард. Когда прошел срок траура (он ничего никому не говорил, но все знали о трагедии), открылась вакансия гардемарина на усмотрение их отца: назначение Гарри на корабль взамен погибшего сына было бы принято без вопросов. Хотя в пятнадцать лет поздно было начинать морскую службу и Гарри плохо знал евклидову геометрию и тригонометрию — два кита образования в Морской академии, — он сразу решил воспользоваться этим шансом. Он понимал, что служба на море будет опасной, но его неудержимо влекло к приключениям.
Только сейчас, склонив голову перед могилой Кодрингтонов, расположенной по соседству с домом, где он жил в детстве, Гарри вдруг с волнением осознал, что занял место погибшего брата. Как своевольно распоряжается нами судьба!
Зазвонил колокол, созывая прихожан: Гарри вошел в маленькую тесную церковь и нашел служку, чтобы заплатить за место на лавке. Портьеры стали еще более выцветшими и пыльными, с тех пор как он бывал здесь. Шла знакомая, утешающая литургия: он может закрыть глаза и снова представить себя мальчиком. Но по какому-то случайному совпадению слова проповеди взяты из Книги притчей Соломоновых о добродетельной жене: «Крепость и красота — одежды ее. Она наблюдает за хозяйством в доме своем и не ест хлеба праздности. Встают дети и ублажают ее, и муж хвалит ее».
Гарри старался не слушать, но монотонное перечисление викарием достоинств супружеской жизни против воли проникает в мозг. Ему видится застывшее лицо утонувшего брата с широко раскрытыми глазами. И вдруг Гарри почувствовал, что его сейчас вырвет.
Он торопливо пробирался к выходу, шепотом извиняясь перед прихожанами, которые смотрели на него с холодным недоумением.
На улице он вздрогнул от холода, резкий сентябрьский ветер пронизывал его легкий летний плащ, хлестал по шее и кистям рук. На лбу и под черной бородой выступил пот. «В кого я превратился! Крадусь, устраиваю целый заговор, нанимаю сыщика. Не муж, а пародия на мужа. А что, если я ошибаюсь? — внезапно пронзает Гарри страшная мысль. — Что, если Хелен тогда получила мою телеграмму, но из ложно понимаемой вежливости решила остаться на десерт? Что, если все ее преступления порождены моим воспаленным воображением? Что, если она просто легкомысленная и увлекающаяся женщина, которая любит пококетничать? Какое чудовище стало бы расставлять гибельную ловушку для матери своих детей?»
