— Твоим девочкам сейчас, должно быть, лет десять, да? — При этой мысли Фидо стало совсем грустно. Она живо представила себе двух малышек в их детской, увлеченно запускающих волчки.
— Нет, одной одиннадцать, а другой уже двенадцать. О, Нэн и Нелл стали настоящими барышнями! Ты их не узнаешь.
В этот момент к ним подошел шотландец.
— Очень досадно, миссис Кодрингтон, — докладывал он, — но в магазине нашлось всего восемь кистей пурпурного цвета. Я велел управляющему, как только они получат новую партию, прислать недостающее количество к вам на Экклестон-сквер.
Перед внутренним взором Фидо мгновенно предстали высокие белые стены здания в Белгравии, которое она когда-то называла своим домом.
— Вы поселились в том же доме? — взволнованно спросила она у Хелен. — Вам удалось отказать арендаторам?
— Да, дорогая, все в том же, — ответила Хелен. — Мы с Гарри вернулись к прежнему образу жизни, как к вынутому из гардероба старому шерстяному плащу, изъеденному молью.
— Кажется, это у Троллопа[4] кто-то говорит девушке: «Не позволяй ему уводить тебя дальше Экклестон-сквер»? — вставил полковник Андерсон.
Фидо смеется.
— Да, он до сих пор остается последним оплотом респектабельности.
— Вы тоже живете в Белгравии, мисс Фейтфул?
— Нет, я из Блумсберри, — уточнила она слегка виновато. — Я одна из «новых женщин», таким не полагается обитать на Экклестон-сквер.
— Даже «издателю ее величества»?
— Думаю, именно из-за этого титула. Нет, я живу скромно и одиноко на Тэвитон-стрит, читаю за завтраком «Таймс», что крайне смущает мою горничную.
Все дружно рассмеялись.
— Я как раз направлялась домой после утра, проведенного в моей шумной конторе, она находится вон там, в доме под номером 83. — Фидо указала рукой вдоль Фаррингдон-стрит. — Сейчас там набирается ежедневная газета «Друг народа»,[5] а завтра она пойдет в типографию.
— Наверное, очень интересно! — пробормотала Хелен.
— Ничего особенного. Помощники удивительно упрямые, а бумага коробится от жары!
Фидо говорила спокойно, хотя в душе она была задета явным равнодушием подруги к делу, в котором она видела смысл всей своей жизни. Порой, проснувшись, она вся трепетала от радости, что занимается издательским делом, а не осталась просто младшим отпрыском многочисленного семейства преподобного Фердинанда Фейтфула.
— Я возьму на стоянке кеб, — предложил Андерсон, — и развезу вас по домам, дамы. Не возражаете?
— У меня идея получше! — воскликнула Хелен. — С тех пор как я прочла о подземной железной дороге,
