Фью озабоченно нахмурился.
— За пятнадцать лет брака, миссис Кодрингтон, вы должны были уже понять натуру мужчин. Обвинение в преступлении, доказывающем их мужскую силу — простите за грубость, — для многих мужчин является предметом гордости.
— Но не для Гарри — он мнит себя оплотом добродетели! — угрюмо возразила она.
— Что ж, каким бы оскорбительным он ни нашел обвинение в подобной попытке, полагаю, ваша подруга чувствует себя гораздо более униженной, оказавшись в роли его жертвы. И, судя по сегодняшней записке, вероятно, она не сразу поняла, что ей предстоит подтвердить это в суде. — Он снял очки и, насупив брови, протер стекла носовым платком. — Надеюсь, дело только в женской скромности?
— Что вы имеете в виду? Разумеется, моя подруга — женщина очень достойная и скромная.
— Видите ли, не хотелось бы сомневаться в слове леди, но… Полагаю, ее нежелание повторить эти показания в суде объясняется не тем, что они не полностью достоверны?
Хелен гордо выпрямилась.
— Она — дочь приходского священника из Хэдли и известный филантроп. Если бы вы знали ее, как я, вы ничего подобного не предположили бы.
— Я никого не хотел оскорбить. — Фью сердито уставился на кипы документов на столе, словно это они в чем-то провинились. — Итак, я сразу написал мисс Фейтфул и объяснил, что ее вызовут в суд в качестве свидетельницы, что ее письменные показания будут абсолютно бесполезными, если она не подтвердит их в суде.
— Я уверена, что уговорю ее набраться мужества, — заверила Хелен, прикидывая, как этого добиться. Нечего и сомневаться, что Фидо станет возмущаться и негодовать и даже устроит ей сцену, но когда она поймет… насколько Хелен зависит от ее показаний, что выступить в ее защиту — долг дружбы «священной коровы» Фидо…
— Что ж, время у вас есть. Судебное заседание, как часто бывает, перенесено на другую дату, — заметил он. — Супруги Диккенс возобновили свою бесконечную тяжбу о невыплате содержания.
Хелен была рада отвлечься от неприятных дум.
— Подумать только! И это при его доходах от книг и журналов!
— Нет-нет! Я говорю о его брате Фредерике, который обанкротился. В 1857 году все три брата разошлись со своими женами — то ли это странное совпадение, то ли, так сказать, знамение времени. — Фью снова низко склонился к столу и что-то искал в своих бумагах, то и дело отбрасывая с лица длинные седые волосы.
Хелен вдруг осознала, что он очень стар и даже может умереть за время подготовки дела к суду.
