— Я вам верю, — сдерживая любопытство Мики, Карп заградительно выставил вперёд мясистые ладони с растопыренными пальцами. — Вы честный и принципиальный человек, на вас можно положиться.
Мика удивился: откуда Ефиму Карпу знать, можно на него, Мику Гольдштейна, положиться или же нельзя; но спорить не стал.
— Допустим… — сказал Мика.
— В Рамле большая нехватка накладных ногтей, — доверительно глядя, продолжал Ефим Карп. — Спрос есть, а ногтей нет. Чемодана два ногтей смогли бы исправить положение.
— Каких ногтей? — спросил Мика Гольдштейн.
— Китайских, — разъяснил Карп. — По доступным ценам.
— Теперь всё из Китая везут, — внесла ясность Белла. — В Москву легче всего завозить, а оттуда уже к нам.
— Но почему же именно ногти? — заинтересованно спросил Мика. — Почему не что-нибудь другое? Например, женьшень? Или в этой Рамле пытают всех подряд и ногти выдирают?
— У вас в Москве все такие отсталые, — снисходительно усмехнулась Белла, — или ты один? Какие ещё пытки? Девушки наращивают свои родные ногти, приклеивают такие разноцветные протезики из специальной пластмассы — зелёные, чёрные, сиреневые. И в эти протезики вставляют камушки — брильянтики, изумрудики, рубинчики. Камушки, конечно, фальшивые — но никто ведь и не утверждает.
— В Китае чемодан таких ногтей с камнями — гроши, — вернулся к беседе музыкальный критик, — а у нас в Рамле целое состояние. Вот и считайте…
— И что дальше? — спросил Мика.
— Завозим чемодан в Москву, — принялся развивать тему Карп, — без налогов, как вы понимаете. А потом переправляем к нам, уже по частям. Едут же подходящие люди каждый день! Один возьмёт коробочку, другой — пакетик…
— А почему не везти прямо из Китая? — задал наивный вопрос Мика Гольдштейн.
— Поймают на таможне, — с твёрдой уверенностью сказала Белла. — У нас тут все евреи, это тебе не Москва.
— Главное — получать ногти в Москве, — подвёл итог Карп. — А потом уже пойдёт как по маслу.
— А я-то что должен делать? — спросил Мика у практичной Беллы.
— Всё организовать в Москве, — пояснила Белла. — Заказ, приёмку. Ты обеспечиваешь поставку, мы — сбыт.
— В Рамле, — добавил музыкальный критик, как видно, для точности.
Потягивали остывший чай, жевали коржики.
— Я не смогу, — сказал, наконец, Мика Гольдштейн. — Просто не потяну. Это не для меня.
— Я тоже думал, что не для меня, — искренне вздохнул музыкальный Ефим Карп. — Оказалось, что для меня.
— Лучше я приищу кого-нибудь по этой части, — предложил Мика. — У нас в Москве их хоть пруд пруди.
