Он был потрясен, и бессмысленная улыбка, все еще блуждавшая на ее лице, лишь усугубляла его шок от услышанного.
— Бенни, я все понимаю. Ты пытался помочь, не так ли, милый? — Она поцеловала его в щеку. — Спасибо тебе, любимый.
Она лишь усугубляла все еще больше, напоминая ему о том, о чем и сам уже множество раз твердил себе, и при одной только мысли об этой чудовищной лжи он содрогнулся, словно от боли.
— Разве я не права, милый?
Эх, если бы не Пэт… И почему ей, именно ей было суждено стать главным действующим лицом обоих его планов — благородного и подлого?
Она говорила, не повышая голоса, спокойно и рассудительно, и это тоже неприятно поразило его. Видимо, чем больше у них стаж приема наркотиков, тем дольше им удается сохранять ясность мысли даже под кайфом. Во всяком случае, она говорила вполне обдуманно и разумно:
— …И это решит сразу обе наших проблемы, Бенни. Я останусь здесь, хлопот со мной у тебя не будет. Ты же разберешься с моим папашей. — Она усмехнулась. — И я желаю тебе успеха и всяческих удач в этом деле. — Она замолчала, словно задумываясь над только что сказанным; а затем ее лицо снова посерьезнело. — А за это, любимый, я попрошу совсем немного. Просто сделай так, чтобы я была счастлива. Ладно? — Она глядела ему### прямо в лицо, но не видела, как изменилось его выражение, когда до него дошел истинный смысл ее слов. — Ты будешь доставать мне героин. Понемножку, время от времени, и я не буду доставлять тебе никаких хлопот. Договорились?
Когда же он в конце концов снова обрел дар речи, то сказать ей было уже нечего.
— Хватит улыбаться! — рявкнул он. — Хватит строить из себя идиотку!
— Или буду… — Теперь на ее лице не осталось и тени былой улыбки, оно казалось безжизненным и застывшим, словно каменная маска, а в голосе появился металл. — В доме полно телефонов, а эти безмозглые придурки готовы просто в лепешку расшибиться, лишь бы выполнить любой мой каприз. Так что имеется тысяча нехитрых способов…
Он устал сражаться сразу на дюжине фронтов. Он любил порядок во всем и не имел привычки хвататься за новое дело, не закончив старого.
— Идет, договорились. И когда все это закончится…
— Да, Бенни, конечно. — Она встала с дивана и подошла к окну. — Конечно, конечно, конечно. — А затем начала кружиться, глядя на то, как развевается подол ее юбки.
— Пэт! — Но его вопль был устремлен в пустоту. Она была уже на другом конце комнаты и, сидя за роялем, перебирала клавиши. Точно так же, как это делал Тобер. Последними словами Тобера — Бенни хорошо помнил это — были: «Пожелай мне удачи!»
