И Бенни понял. Зарплата у него в кармане, раньше он был нужен, а теперь нет. Альверато отделался от него.
Он на секунду задержал дыхание, словно боясь выдохнуть, боясь после этого превратиться в маленький сморщенный воздушный шарик.
— Я уволен? — сумел вымолвить он.
Альверато взглянул на него, точно видел впервые.
— Посылаешь меня упаковывать вещи? Заплатил за работу, и все? — Бенни не повышал тон, но он стал настойчивым, твердым.
Альверато вынул изо рта трубку:
— Тебя что-то гложет, малыш? Может, десяти кусков мало?
— Хватит. Это ведь больше, чем…
— Так чего кипятишься? — Альверато уже не смеялся.
Бенни закусил губу и сидел тихо. Его вышвырнули, и нечего заводить Большого Эла. Во всяком случае, сейчас. Пускай этот орангутанг сам узнает. Бенни может и обождать. Он дождется своей очереди, так как в лунке лежит еще один шар, о котором, кроме него, никто не знает. И Пэт.
— Да не кипячусь я, Эл. Просто стараюсь помочь.
— Когда мне нужна будет помощь, я тебе сообщу. О’кей? Когда Большому Элу понадобится твоя помощь…
— Я приду, — сказал Бенни. — Сообщу тебе, где меня найти.
Он встал, не дожидаясь ответа Альверато, и сел позади рядом с Пэт.
До конца пути он молчал. Альверато играл в карты с Берди, Пэт лежала в прерывистом сне. Худенькое тело свернулось калачиком в кресле. Бенни сидел, смотрел на нее. Она чересчур похудела, стала совсем плохая. Он подумал, как она выберется из всего этого. Она выполнила свое предназначение, или почти выполнила, и скоро выйдет из игры. Он подумал о ней, как о девушке, которую никогда не знал, не потрудился узнать, и… Чуть позже он даст ей еще зелья в стакане с купленным чистым виски, надеясь, что от этого ей станет лучше.
После приземления она покинула летное поле, вися на руке Альверато. Стоял серый, дождливый день, и она заявила, что любит серые дни. Снова развеселилась, запрыгала и даже не чувствовала сожаления от расставания с Бенни.
Он смотрел, как они удаляются по взлетной полосе, сверкающей под дождем. Берди нес чемодан. Потом Бенни вышел из самолета. Только недавно он думал, что все будет иначе. Он думал, как выйдет из самолета совсем в другом настроении. Больше никакого напряжения, никакого тяжелого ожидания.
Поднял воротник и пошел. Ничего не вышло. Ему снова придется ждать.
