— Твои расценки не потяну.
— Подумай. Даю два дня. После этого тебя ждет судья.
Коп привел его по коридору в пустую комнату, где стоял стул, два стола и конторский шкаф, и хотел было выйти, но Бенни схватил его за рукав:
— Стойте. Дайте сначала побриться. И еще. — Коп остановился. — Хочешь, чтоб я ее утихомирил? Тогда достань виски. Это ей помогает. Больше я ничего не смогу сделать.
— Знаешь, это против правил.
— Ну, выбирай.
Бенни получил свою бритву и, оказавшись в темной маленькой туалетной, вытащил из-за подкладки футляра бумажный пакетик и сунул его в карман. Потом побрился. Вернувшись в комнату, обнаружил в конторском шкафу бутылку и стеклянный стакан. На этикетке было написано «Педдлбрук» и добавлено: «Срок годности — не больше четырех месяцев. Ароматизировано и окрашено деревянными стружками». На вкус напиток напоминал скипидар, куда набросали осколки стекла.
Пэт ворвалась в комнату, как дикое животное, загнанное в клетку. Волосы взлохмачены, на лбу зловещая складка, взгляд твердый. Но когда увидела Бенни, все переменилось. Сначала она вообще не могла говорить, только плакала у него на плече. Он обнял ее, убаюкивал, чувствуя ребра под легким платьем. Она очень похудела.
— Пэт, послушай меня. Успокойся, Пэтти, все хорошо, правда.
— Бенни, я не знаю, что со мной случилось. Мне все кажется неправильным и безумным. Я больна, Бенни? Знаешь, я опять отключилась, а когда очнулась в машине рядом с лысым человечком, мне стало плохо. По-настоящему плохо, и с тех пор кажется, будто я живу в чужой шкуре. Бенни, я так мучилась и так нервничала, скажи мне, в чем дело, что происходит?..
— С тобой все в порядке, Пэт, поверь мне. Жара, ты не ела… Все время в таком напряжении… Видишь, я собираюсь привести тебя в полный порядок. Сядь, милая. Я тебе все объясню.
Они уселись за стол, и его тихий голос вроде бы успокоил ее. Она нервно дергала себя за ухо, но глаза ее были широко открыты, внимательны, смотрели на него не отрываясь, как смотрит тонущий на предмет, который может его спасти. Он говорил, как через пару дней все уладится, он ее отвезет в хорошее место, и все пойдет по-другому. Говорил, сам стараясь поверить. Потом пошел к шкафу, налил виски, повернувшись спиной к столу, где сидела Пэт:
— Выпей быстренько, милая.
— По-твоему, надо? На пустой желудок? Утром мне дали такую дрянь…
— Знаю, Пэтти. Пей. Вот увидишь, все будет в порядке.
Он следил, как она пьет, и вдруг понял, что ему хочется, чтобы все было иначе. Через какое-то время заметил в ней перемену. Она заговорила быстро, резко и развеселилась.
