Бернард Шоу | страница 25
Джи-Би-Эс с отцом сняли в Дублине квартиру на Харкорт-стрит, 61.
«ЖИЗНЬ НЕ ГРЕЗЫ…»[10]
Отцовское предприятие прогорало, попытки поправить дела кончились неудачей. Жили бедно, и, когда Шоу пошел четырнадцатый год, у отца явилось намерение приобщить его к источникам дохода. Нашелся друг семьи, который устроил рекомендацию в фирму «Скотт, Спейн и Руни. Продажа мануфактуры». Парнишка предпочел бы переговорить со Спейном: это имя звучало романтичнее остальных, но поставили его пред очи Скотта. Тот окинул мальчика беглым взглядом и, пожалуй, взял бы, не заявись вдруг Руни, годившийся Скотту в отцы. Руни испытал Шоу несколькими вопросами и решил, что для работы тот еще очень молод. Шоу навсегда остался благодарен этому Руни.
Родные, однако, не разделяли теплых чувств Руни к молодежи, и через год-другой — спасибо дяде за хлопоты — мальчишку удалось пристроить в контору земельного агентства, заведение первоклассное и донельзя претенциозное. Юноше положили 18 шиллингов в месяц.
Так началось то, что он потом назовет «грехом против природы: попытка честно заработать кусок хлеба». Для тех, кто стремился стать земельным агентом (а это было выгодным занятием в тогдашней Ирландии), контора была счастливым началом. Но все это было ни к чему, когда мечталось о будущем злодея-баритона, и стоило начальству отойти, как Шоу принимался обучать молодых джентльменов оперным отрывкам — для них бескорыстное бесплатное учение было в новинку.
Однажды, когда один из его учеников представлял убедительные доказательства того, что учение пошло ему на пользу, в комнату вошел глава фирмы Униак Тауншед. Все младшие чиновники тотчас зарылись в книги, но певец был со своей песней уже так далеко от всего, что и не заметил внезапного невнимания слушателей. Тауншеда едва не хватил удар. Он проворно убрался в свой кабинет и некоторое время не мог отдышаться. Придя в себя, он так и не решился учинить разбирательство: может быть, подумал, что все это ему приснилось.
Но и в предметах не столь изящных Шоу тоже доставлял порядочно хлопот. Прослышав о его атеистических заявлениях, Тауншед запретил молодцу обсуждать религиозные вопросы в рабочее время. Конечно, грех сердиться на Тауншеда: земельное агентство это земельное агентство, а не дискуссионный клуб. Однако бесхитростная общительность Шоу была больно уязвлена. Он замыкается в себе. Потом «раскроется» — и уже будет вещать coram populo[11].
Непосредственным поводом для его первого печатного выступления был наезд в Дублин евангелической фирмы обновителей Муди и Сэнки. Первый проповедовал и гнал людей к господу страхами ада, второй пел и залучал в господни сети голубиным воркованием. Шоу побывал на этом зрелище, но пронять его уже нельзя было ни кнутом, ни пряником, и в заметке, помещенной в «Общественном мнении» от 3 апреля 1875 года он относил успех представления не за счет попытки обновления религии, а за счет рекламы, любопытства, новизны и лихорадочного возбуждения зрителей. Такое обновление, не без иронии предостерегал Шоу, «грозит превратить верующих в высшей степени предосудительных членов общества».