Вместо изорванного чугунного моста теперь по обе его стороны стояли два деревянных, прочно сколоченные немецкими саперами из сосен и дубов местного парка. На обоих мостах стояли часовые и регулировщики. Донцов невольно сравнил, что по верхнему мосту, в сторону Тулы, войска валили гуще — значит, наступление продолжается. Перекинув взгляд на левый берег, он тут же наткнулся на каменную глыбу постамента памятника Сталину. На ней все еще стояли, будто на просушке, здоровенные сапоги вождя. Чуть поодаль от постамента высилась никем не тронутая с тех дней горка мотков и бобин колючей проволоки. Но больше всего забередило душу, когда сержант увидел под берегом высунувшиеся из воды сошники станин своей пушки. После взрыва мельничных плотин в низовье Плавы случилась обмель — вода слегка отошла от берегов и обнажила захоронку Донцова. Поискал он на береговом взлобке и могилу политрука Лютова, да не нашел — она тоже была запахана гусеницами танков. Обо всем пережитом с десяток дней назад надо было бы рассказать Назару Кондакову и даже Речкину, чтоб знали, что и он, артиллерист Донцов, не так уж и сразу поднял руки перед всесильным немцем, не так уж проста и его дорога отступления. Но говорить об этом было несносно больно, да и вряд ли это могло удивить или разжалобить кого-либо из тех, кто делил теперь с ним одну судьбу. Плен подровнял всех — и отважных, и ослабевших духом…
Надо всеми мыслями Донцова, однако, главенствовала самая жгучая — о побеге. Немцы-конвоиры, хотя и дали послабление — пленные вольно разбросались по берегу и кучковались они группами, как хотели, Донцов, однако, пока не мог отыскать той единственной лазейки, которая бы вывела его на свободу. Неподалеку от переката, где речка поворачивала вправо, там, знал он, вросши в береговой уступ, покоились развалины старинной мельнички. Местечко подходящее — скроет любого беглеца, но как раз на той черте привала пленных стояло больше автоматчиков, чем в других охранных точках.
— Ты, Денисушка, не туда зенки пялишь, — солдат Кондаков, как бы ненароком, снова отвел Донцова от намерения бежать. — Вон куда гляди, — он показал рукой в сторону нижнего моста.
Солдаты, кто поживее да повыносливие, вытягивали из реки полузатопленную полевую кухню. В ней, как и надеялись пленные, обнаружилась жратва. Полкотла пригорелой «шрапнели» с кусками солонины в малые минуты было расхватано теми, кто побойчее и поухватистее. Горстьми, уцелевшими котелками и ложками, консервными банками, а кто и пилотками, вычерпывая затхлое и прогорклое от времени хлебово, удачливые солдаты поедали его с такой поспешностью, словно каждый это делал в последний раз в своей жизни. Горестно было смотреть на эту необычную трапезу, хотя и самого Донцова и Назара подмывало в душе побежать к кухне и урвать свою посильную долю.
