Аромат пельменей, весело подпрыгивающих в большой кастрюле, заполнил просторную кухню на первом этаже, с русской беспардонностью миновал воздухоочиститель, вскарабкался на второй этаж к опечаленной Вике и нахальным щенком лизнул ее в нос. Вика чихнула, сглотнула слюну и улыбнулась.
Пельмени были маленькие, сочные и потрясающе вкусные. Тим и Ир уговорили Вику выпить рюмочку водки, отчего сначала стало жарко и немного закружилась голова, но потом появилось легкое и приятное ощущение, а Тим и особенно Иринка стали совсем родными. Вика расслабилась, забыла о роли «синего чулка» и весело болтала, свободно переходя с английского на русский и обратно.
После обеда Ирина ушла в кухню мыть посуду, и на сей раз категорически отказавшись от помощи.
— Это в России гостей привлекают к кухонным работам, а у нас в Америке так не принято! — нелогично заявила фея, превратившая американский коттедж в русскую избушку.
Вика и Тим в ожидании чая уселись за шахматы, договорившись играть блиц, чтобы не сбивать настроение. Пока счет был 2:2. Играли пятую, решающую партию. Вика, изображая зевок, прикрыла ладошкой рот и небрежно двинула ферзя, как будто не замечая угрозы. Тим удивленно пожал плечами и сделал ход конем:
— Шах и гарде — вилка!
— Ах, ах! — притворно заахала хитрая Вика и поспешно убрала короля.
Тим торжествующе «съел» ферзя, приняв Викину коварную жертву.
— Приятного аппетита! — сдерживая ликование, пожелала Вика и поставила Тиму мат.
— Артистка! — возмущался одураченный Тим, а Вика хохотала, сама не понимая, что это с ней. Она просто себя не узнавала: внутри по-прежнему колобродила щекочущая смешинка, превращая строгую и серьезную девушку в плутовку и болтушку.
Ир встала на сторону Вики — знай, мол, наших! И в качестве особого поощрения разрешила помочь ей накрыть стол к чаю.
За чаем из русского самовара с пирожками и плюшками она жадно расспрашивала Вику о Москве, а потом долго махала вслед увозившему гостью «форду» — русская женщина, которую всемогущая любовь забросила на другой край света.
Ника собиралась на первое свидание с американцем значительно дольше, чем сестра. Сначала она долго выбирала платье. Вечернее не вызывало сомнений. Золотое она наденет на прием, а черное… Ника взяла его в руки и почувствовала, как заколотилось сердце и горячая волна окатила тело. Закрыв глаза, она прикоснулась к аграфам, и память — услужливый киномеханик — прокрутила нужные кадры: Кешкины руки расстегивают изящные пряжки, нагретый телом шелк медленно сползает, обнажая ее грудь… Ника усилием воли прогнала воспоминание. Нет, она никогда не наденет это платье для Рея. Оставалось серебряное. Она возьмет платье с собой и выйдет в нем к обеду. А сейчас что-нибудь легкое и элегантное…
