И они снова любили друг друга. Но теперь Ника решила взять реванш. Она потребовала повиновения и стала ласкать и разглядывать его тело так же, как он это делал с ней. Познавая его всего глазами, руками, губами и языком, Ника отдала должное могучему орудию любви, которое доставило ей столько радости. А потом она была наездницей, неистовой амазонкой со спутанной гривой. Но он не дал ей испытать торжества. В последний момент схватил, опрокинул на спину, пригвоздил плечи тяжелыми руками и заставил кричать от невыносимого блаженства.
Они заснули неожиданно и одновременно. Кешка проснулся первым и, взглянув на часы, с сожалением разбудил сладко спавшую Нику. Увы, времени не осталось даже на мимолетные ласки. Они быстро и дружно — ах, как они научились понимать друг друга! — убрали следы ночного пиршества и уложили вещи.
Стюардессы привезли обед. Вика успела проголодаться и с аппетитом принялась за еду. Ника заставила себя съесть несколько кусочков прозрачной ветчины и пару оливок, выпила сок и кофе и отодвинула поднос.
Вика удивленно вгляделась в непривычно тихую сестру:
— Никитка, ты не заболела?
— Не волнуйся, Тош, просто аппетита нет. — Ника улыбнулась сестренке и снова откинулась на спинку кресла.
…Вика задерживалась. Наверное, заболталась с подругой до поздней ночи и теперь отсыпается. Вещи тем временем были собраны, в квартире наведен порядок. Оставалось одеться — самое позднее через два часа надо было выходить. Ника хотела пойти к себе, но Кешка не пустил.
— Не спеши, малыш. Успеешь переодеться, когда Вика приедет.
Он притянул ее к себе, такую родную в голубом домашнем халатике. Ника прижалась к нему и на минуту затихла, почувствовав, что ей не хочется никуда ехать. Ей было так хорошо в его объятиях, так хорошо… Но она преодолела эту слабость. Предстояло выполнить очередной пункт Великого Спасательного Плана, и сантименты здесь были неуместны.
— Ника…
Она сделала движение, чтобы отстраниться, но Кешка прижал ее еще крепче.
— Не отпущу, пока не ответишь на мой вопрос.
— Задавай хоть десять, только быстро!
Она уже овладела собой и стремилась освободиться от этих расслабляющих объятий.
— Тогда три. Почему ты не хочешь, чтобы я помог тебе в розысках родителей? Когда ты вернешься? Выйдешь за меня замуж?
Ни на один из этих вопросов Ника ответить не могла. Оказалось, что Кешка ей слишком дорог, чтобы причинять ему боль.
— Кеш, я не могу тебе ответить на эти вопросы. Пока. Пожалуйста, прояви свое замечательное терпение и ни о чем меня не спрашивай. — Она подняла голову и заглянула в оливковые глаза — они плавились болью. — Кеш, — тихо промолвила девушка. — Сегодня ночью мы были очень счастливы. Разве этого мало?
