Сейчас из восьми жилым оставался один корпус, да и тот наполовину пустовал: путёвки стоили очень дорого. Машиностроителей здесь и близко не было — время льгот кончилось.
Отдыхали и подлечивались люди достатка выше среднего, однако не дотягивающего до Канарских островов. Да и не был уже профилакторий заводским, поскольку финансировался из бюджета города да несколькими коммерческими фирмами. А после статьи журналиста Лунёва в молодёжной газете, городские власти, побоявшись плохого резонанса, поместили сюда самых больных бомжей.
Человек, о котором говорил по телефону Лоскутов, лежал в изоляторе, поскольку жить ему оставалось очень мало. Восковое лицо, провалившиеся щёки, спокойные, всё понимающие глаза.
— Может, кто-то и зол на вас, а я только благодарен, — сказал он. — Больше всего боялся умереть под забором. А теперь… вот. — Больной провёл ладонью по вороту выцветшей, ношенной больничной пижамы, потрогал простынь, одеяло. — А бояться… Чего уж мне теперь бояться?
«Речь интеллигентного человека, — подумал Кандауров. — Бывшего интеллигентного».
— Расскажите майору то, что рассказали мне, — попросил Лоскутов. — А если можно, и поподробнее.
Кандауров подвинул к кровати стул.
— Меня зовут Викентий Владимирович, — представился он. — А ваше имя-отчество?
— Евгений Николаевич, — произнёс больной, глубоко, с трудом дыша. Похоже, он и сам удивился звучанию своего полного имени: видимо, давно его так никто не называл, а уж сам себя — и подавно. — Я так понял, вы парня разыскиваете? Витёк его зовут. Но только он свидетелем быть очень боится.
— Свидетелем чего? — не понял Викентий.
— Так вы же его в связи с убийством разыскиваете?
Викентий быстро глянул на Лоскутова: Михаил отрицательно покачал головой. Речь, видимо, шла не об убийстве самого парня. Тогда о чём?
— Я вас слушаю, Евгений Николаевич. Расскажите, что знаете.
— Он, значит Витёк, в город пришёл недели две назад, а к моей компании прибился, наверное, дня через три после этого. Это значит, ночевал с нами в одном подвале. А где днём бывал — не знаю, он парень самостоятельный. Из хиппи. Рассказывал, что сначала ходил в компании легальных хипаков. Ну, то есть, жили все по домам, а в какие-то дни собирались, ездили за город, на природу. А потом ушёл с одной отколовшейся группой, поехал в другой город, на сходку хиппи. И не вернулся — побрёл по стране. А недавно отбился от своей группы. Они в Питер подались, а он приболел, остался. Эти ребятишки, как птицы перелётные: зимой — на юг, летом — где попрохладнее… Витёк говорил, что дождётся другой группы и уйдёт с ней. Всё на вокзал ходил, встречал.
