— Разбила кабинку, вытащила тебя, откачала…
— Откачала?
— Ну, ты уже наглоталась воды и почти не дышала. Она сделала тебе искусственное дыхание и вытряхнула воду из легких.
— Вот как… — Маруся никак не могла поверить в услышанное.
— И в комнате потом убралась…
Маруся вспомнила идеальный порядок, который царил в спальне, когда она проснулась. Аккуратно сложенные вещи, никаких луж или осколков.
— Я только помогал.
— Так ты был там? — вспыхнула Маруся, почувствовав, как запылали ее щеки.
— Ну… Я не смотрел. Честно…
Так вот чей голос она слышала. До сих пор Маруся надеялась, что это был кто-то другой или вообще звуковая галлюцинация.
— Алиса — хорошая. Просто она не любит людей, но вообще добрая.
Прекрасная характеристика.
— Ну, не добрая, но… хорошая. В общем…
— Понятно.
— И очень умная.
— Я все поняла про Алису, можешь не продолжать.
— И красивая.
— Все!
— Ну…
— Все!
— Ну, все так все. — Носов даже отошел на пару шагов, словно боялся попасть под руку.
Маруся отвернулась и стала смотреть на приближающийся трамвай. Он медленно полз по раскаленным рельсам, и Марусина фантазия мгновенно переместилась в область ощущений неодушевленных предметов. Как больно, должно быть, ползти по таким горячим железкам? Куда естественней было бы, если б трамвай бежал и на бегу подпрыгивал… Проклятый Нос. Испортил настроение.
В трамвае Маруся забралась на заднее сиденье, развернулась вполоборота и уставилась в окно. Носов уныло нависал сверху, зацепившись обеими руками за перекладину, и таращился на Марусю.
Маруся знала, что он на нее смотрит, поэтому ни разу не обернулась и только вытянула свои загорелые ноги — смотри, дурак, кто тут самый красивый. Мысль о том, как безжалостно она разобьет ему сердце, оказывала быстрый терапевтический эффект. Не знаешь про чувства? Узнаешь!
На какое-то мгновение возникло страстное желание остаться тут на недельку, вскружить всем голову и внезапно исчезнуть, но потом весь настрой начисто перебила мысль об Илье и о том, что он любит Алису, и ненависть к Алисе, и легкое угрызение совести за то, что она ненавидит человека, спасшего ей жизнь. Ну и что? Попробуйте любить того, кого все вокруг считают лучше вас, — получится? А если честно?
— Приехали… — наклонившись к Марусе, сообщил Нос.
И, даже не взглянув в его сторону, Маруся встала и вышла из трамвая.
Первое, что бросилось, нет, не в глаза, а в нос, — был запах, как бы это помягче выразиться… навоза. Неожиданный запах для города ученых, надо сказать. Маруся остановилась около огромной кучи, похожей на муравейник. Можно было бы догадаться, что это за куча, если бы не ее размер. Высотой она была метра полтора, и с тем, чтобы воссоздать образ существа, способного навалить такое, не справлялась даже Марусина фантазия. Возле кучи оживленно спорили двое пацанов лет двенадцати. У одного из них в руках была странная штука, похожая на высокую и узкую кастрюлю с ручками, внутри которой был спрятан ярко-синий прожектор с лопастями, как у вентилятора.
