— Прости, что так получилось, но этот выход казался мне единственным, — я не знала, к кому обращаюсь к себе или к той части меня, что действительно умерла, когда я решилась на этот поступок.
Поднявшись с колен, я отошла на пару шагов и вновь посмотрела на могилы. Сердце судорожно сжалось, но не от боли, а …
— Лиса?
Волна боли затопила мое сознание, а тело буквально парализовало. Из-за этого я еле успела удержать стену скрывающую меня! Родной, любимый голос — я не могла поверить в это!
— Лисена, это ты? — в его голосе было столько надежды и любви что у меня подкосились ноги. Не знаю, каким чудом я устояла на земле и даже не подала вида.
Медленно я повернулась к обладателю хрипловатого, но такого нежного голоса и внимательно посмотрела на Даррена. Всматриваясь в каждую частичку лица, я впитывала его образ. Знаю, потом мне будет ужасно больно, но я не могла просто развернуться и уйти!
Не бритое и немного осунувшееся лицо любимого вызвало новую боль в сердце. Оно словно добивало меня, твердя “Ты губишь его!” Смуглая кожа казалась какой-то стеклянной, искусственной! Черные брюки и рубашка уже не так восхитительно сидели на его потрясающей фигуре.
Неужели вампиры тоже болеют и истощаются? Я задала себе мысленный вопрос.
“А ты разве не этого добивалась?” — голос вампирши ударил больнее любого ножа.
НЕТ! НЕТ! НЕТ! Я ушла, чтобы не причинять боль!
— Извините, вы ошиблись, — это не был мой голос! Холодный, отстраненный, но в тоже время очень мелодичный — он принадлежал моей вампирской половине.
Я развернулась, чтобы уйти, но рука Даррена резко схватила меня за предплечье. По телу прошелся электрический импульс и из груди громко вырвался воздух. Вампир подумал, что сделал мне больно и резко брал руку. Да мне было больно! Но не физически! У меня болело сердце и душа, они тянулись к этому мужчине, а я не знала, как противостоять этому.
— Простите, — встретившись со мной взглядом, он резко отвел глаза.
Прости любимый, но только холодом карих глаз я могу держать тебя на расстояние. Да там не твои любимые изумруды сияют — там купаются в боли темно-карие ониксы. Не поворачиваясь к нему спиной, я сделала пару шагов назад и заметила, как его взгляд скользнул по “моей” могиле. Увидев желтые тюльпаны, глаза Даррена расширились, и он посмотрел на меня.
— Кто ты? — я молчала, не зная, что ответить. В душе творился просто кавардак различных чувств, — откуда ты знала Алисию?
Даррен уже не сдерживался и кричал на меня. Моим спасителем стал Рейн, который, почувствовав мое состояние, пришел ко мне.
