— Я буду сию минуту. Прошу тебя, найди Вудли, пусть немедленно поднимется к миледи.
Вудли, служившая личной горничной у покойной леди Конингтон, была здравомыслящей и уравновешенной женщиной, на нее можно положиться, а Черити отчаянно нуждалась в помощи. Конечно, повивальную бабку можно доставить из деревни очень быстро, но Элисон все равно будет цепляться за Черити, ища поддержки и мужества.
Она вошла в большой холл, торопясь к Элисон, как раз в ту минуту, когда Питер Брамбл передавал предостережение дворецкому и побледневшим от страха лакеям. Черити услышала одно слово: «Круглоголовые» — и бросилась к мальчику.
— Ты имеешь в виду, они идут сюда?
— Да, мисс Черити, мы слышали, они сами так говорили! Они остановились у нас накормить лошадей, понимаете? Хвастались, что вот возьмут богатую добычу в Конингтоне и все, больше им тут делать нечего. Отец приказал мне смыться и бежать полем, предупредить вас, — пусть мальчик резко оборвал сам себя и быстро взглянул на дворецкого.
— А миледи самое время укладывать в постель! — в расстройстве сказала Черити. — Боже милосердный, мистер Партридж, что ж нам делать?
— Мы должны спокойно поговорить с ними, мисс Черити, и не делать ничего такого, что вызвало бы их гнев. — Старик колебался, взволнованно глядя на нее. — Они ведь англичане, не чудовища какие-нибудь! Не причинят они вреда женщине в таком состоянии, как миледи, хоть и круглоголовые.
— Круглоголовые?!
Сдавленный крик ужаса и отчаяния заставил всю группу разом повернуться. В арке, за которой начиналась парадная лестница, стояла Элисон, цепляясь за стену, чтобы не упасть. Лицо пепельно-бледное, глаза расширены от страха, в голосе истерические нотки:
— Господи, помоги мне! Они не придут сюда?
— Элисон! — Черити кинулась к ней и, обняв за плечи, попыталась увести ее обратно, в спальню. — Тебе нечего бояться, мистер Партридж прав. Они не сделают тебе ничего плохого. Возвращайся к себе.
— Не пойду! У тебя совсем нет сердца? Как мне сохранить ребенка, если эти грабители будут рыскать по дому? — Ее широко распахнутые, горящие лихорадочным пламенем глаза обратились к Джеймсу Партриджу, стоявшему в полной растерянности в нескольких шагах от нее. — Приготовьте мою карету! Дайте мне скрыться, пока не поздно!
— Дорогая, тебе нельзя! — серьезно сказала Черити. — Ты хочешь, чтобы твой ребенок родился на обочине дороги? Тебе не причинят вреда, обещаю! Наши слуги встанут на страже у твоих дверей, но я убеждена, что солдаты не будут ломиться в твою комнату, когда им скажут, что с тобой.
