– Гомо сапиенс! – вновь съехидничала Анна, но Белецкий не обратил внимания на реплику, погрузившись в свои мысли.
– Их цели нам неведомы, – медленно продолжал он, глядя на звезды. – Нам и свои-то цели неведомы, вот ведь беда какая. Идем куда-то, а куда?.. зачем?.. сами ли идем?.. по чьему-то велению-хотению?.. Опять же, один мудрый человек, Лейбниц, вот что сказал: «если бы стрелка компаса обладала сознанием, она бы считала свободным свое отклонение к северу». Или, если хочешь, Спиноза: «обладай летящий камень сознанием, он вообразил бы, что летит по собственному хотению»… Вот так, возможно, и с нами обстоит дело: вылезли из пещер, заполонили всю планету, загадили, обзавелись всякими техническими побрякушками, на звезды посматриваем, спутники запускаем и думаем, что живем сами по себе, как сами хотим и желаем. А на самом-то деле, возможно, кто-то или что-то нас ведет, направляет, называй ты его хоть Богом, хоть Космическим Разумом… Тянет нас куда-то, как стрелку компаса. Куда? Ты ведь только посмотри, что делается: механизация, автоматизация, роботизация, компьютеризация – пусть пока в младенческом состоянии, но в перспективе абсолютная… Тенденция определенная и устойчивая. Что дальше? Чем заниматься, когда ничем не надо будет заниматься? Всеобщая праздность, сибаритство – и в итоге вымирание. Смена караула. Человеческая цивилизация почила в бозе, цивилизация машинная осталась. Может быть, эти касториане и есть цивилизация машинного уровня… Но опять же – где цель? В чем смысл? Смена уровней, долгий путь перевоплощений – на пути к вселенскому единству, к слиянию с этим самым Высшим Разумом? Или никакой цели и вовсе не существует? Представь, что есть некий абсолютно равнодушный ко всему застывший космический океан. Иногда то тут, то там пролетает над ним ветерок – и кое-где на воде появляется рябь. Появится – и исчезнет без следа. Вот эта рябь и есть миры, в которых существует жизнь. Возникла, породила разум, разрослась в цивилизацию – у нас, на Марсе, в Туманности Андромеды, неважно где – и исчезла без всяких последствий. И вновь поверхность океана гладкая и спокойная. До следующего дуновения… Понимаешь, Аннушка-голубушка?
– А? – Девушка вздрогнула, огляделась и сладко потянулась всем телом.
– О-ох, усыпил ты меня своими разговорами. Это пан Кравцов у нас любил пофилософствовать: подопрет рукой подбородок, уставится поверх наших голов и бубнит, а мы с девчонками выкройки рассматриваем, а ребята в «балду» играют. – Она погладила Виктора по руке. – Ты вот рассуждал о чем-то там, а мне приснилось, как я в магазине толкаюсь. Хорошо, что здесь магазинов нет…
