— О них я уже подумал.
— Подумай до завтра, милый, сейчас ты не в состоянии мыслить хладнокровно. — Она не смотрела на виновника этой драмы, однако впервые почувствовала, как в душе ее вспыхнуло черное пламя ненависти.
— Я уже принял решение, — непоколебимо ответил отец и указал пришельцу в сторону ворот, давая понять, что разговор окончен.
Андреас не двигался с места, рассматривая Шани со спины.
— Завтра ответ будет тем же, — заверил доктор Ривс голосом, не оставлявшим сомнений. — Я не меняю своих решений.
— Вот как? — неожиданно сильные смуглые руки опустились на плечи Шани, и Андреас аккуратно повернул ее к себе лицом. Ненависть, горящая в ее глазах, вряд ли ускользнула от него, но он увидел в них и еще что-то. Именно то, что рассчитывал увидеть. На губах его заиграла триумфальная улыбка. — Это странно, Ривс, очень странно…
Свадьбу можно было назвать красочным фарсом. Андреас пригласил многих друзей, среди которых были и англичане, и греки. У Шани тоже были друзья, которые удивленно перешептывались, ибо впервые увидели Андреаса лишь на свадебной церемонии.
— Где она его встретила? Невероятно!
— Думаю, познакомилась через отца. Повезло ей с этим Андреасом Мэноу.
— Да, красавчик, и такая выдающаяся личность к тому же.
— А главное, знаменитость. Чего еще желать молоденькой девушке?
— Говорят, он никогда не интересовался женщинами.
— Однако следует признать, что Шани — это что-то! Спорю, он влюбился в нее с первого взгляда!
— Скорее всего — учитывая те темпы, с которыми все произошло. Шани обедала с нами три недели назад. У нее с языка не сходили работа и карьера, а о браке — ни слова. Я уверена, они тогда еще и знакомы не были.
— Тихо… они идут. Вы когда-нибудь видели столь же сногсшибательную пару? И это платье — говорят, его специально везли из Греции. Невероятно, оно ручной работы. Его собственноручно сшила прапрабабушка Андреаса.
— Вся эта роскошь? Ручной работы?
— Так писали в газетах. Гречанки проводят всю жизнь за вышиванием.
— А ожерелье — сплошные бриллианты. Наверное, семейная реликвия.
— Она похожа на ангела! Готова поспорить, каждый мужчина в церкви желал бы быть на месте жениха.
Но когда Шани проходила мимо них, голова ее была опущена, рука равнодушно и бессильно покоилась на руке жениха, губы были поджаты, а глаза неподвижны. Сей прискорбный факт тоже не был обойден вниманием.
— Что это с Шани? Похоже, она не очень-то счастлива!
— Ее глаза — какие грустные…
— И никому не улыбнулась, на нее это не похоже.
