Мне очень хотелось летать в Испании, приобрести боевой опыт летчика, помериться силами с фашистами в воздухе, и я прямо сказал об этом Сыроежки ну.
— Этот вопрос решен дома и перерешать его здесь никто не будет. Ты опытный человек, тебе не двадцать лет… Ну как, согласен? — Он засмеялся своему вопросу.
Действительно, вопрос о моем согласии мог быть поставлен только в шутку. Не возвращаться же мне домой лишь потому, что я лишался возможности сражаться в воздухе.
Заметив на моем лице разочарование, Сыроежкин взял со стола кувшин и наполнил два стакана.
— Пей, уж очень жаркий день сегодня.
Неожиданно он по-мальчишески подмигнул мне. И сразу возникло ощущение старого знакомства и дружбы.
— Хочешь поехать в Мадрид командовать интернациональным разведывательно-диверсионным отрядом? — неожиданно спросил Сыроежкин. — Испанцы называют эти отряды «герильерос», по-нашему — партизаны.
— Он затушил недокуренную сигарету и добавил:
— Они действуют там. — Жест его руки не оставлял сомнения, что речь идет о тылах противника. Правая рука у него выпрямилась не до конца, по-видимому, была сломана и неправильно срослась.
Что ж, Мадрид при всех условиях был местом, куда многие мечтали попасть: о героической обороне испанской столицы говорил весь мир.
День и ночь бомбят, обстреливает артиллерия… В Мадриде не очень выспишься…
— Я согласен…
Григорий одобрительно кивнул и, как старому знакомому, сказал;
— С авиацией расставаться трудно, но ведь и наше дело не хуже, а?.. Знал я одного летчика еще во время гражданской войны. Лихой был летчик. Между прочим, из офицеров царской армии. Иван Егоров, маленький такой, блондин…
Бог ты мои! Он знает Ивана Егорова!
— Это же мой инструктор, учитель. Он выучил меня летать! — задыхаясь от волнения, выпалил я.
Сыроежкин с интересом посмотрел на меня.
— Вот оно что! Значит, ты ученик Ивана. Достойный он человек, с первых дней революции с нами. На польском фронте дрался в 1920 году с французскими летчиками, летавшими на самых по тому времени современных самолетах. А наши — на «гробах» латаных-перелатаных. Одни из этих французских асов и сбил его однажды. Но Егоров уцелел, хотя и потерял половину зубов и основательно покорежил свою физиономию…
Все это я уже во всех подробностях слышал от самого Ивана Ивановича, но все же ловил каждое слово Григория о нем…
Весь этот день провели мы вместе. За обедом Григорий рассказывал о людях мадридского отряда. Он не раз уже ходил с ними «на ту сторону».
