И вот Гриша появился в дверях. Он сразу понял состояние нашего духа и не стал говорить о делах.
— Давайте обедать или ужинать. Как хотите?.. — предложил он, когда вошедший за ним Пако положил у дверей сумку с продуктами, привезенными ими из Валенсии.
Снаружи все продолжало грохотать. В наступавших сумерках разрывы вспыхивали как зарницы над крышами домов…
— Вчера приехали дипкурьеры, — начал Гриша, не обращая внимания на грохот за окном. — Я привез письма из дому, хорошие консервы, копченую колбасу… Ну, чего повесили носы?
— А коньяк привез? — спросил Панчо Боярский, он уже собирался домой, и поэтому очередной обстрел действовал на него сильнее.
— Привез. Марфиль тоже, — проговорил Гриша, выкладывая на стол содержимое своей сумки.
Он сумел поднять наше настроение, отвлечь от мрачных мыслей, и постепенно, глядя на этого спокойного человека, слыша его ровный глуховатый голос, мы обретали душевное равновесие.
Перед тем как сесть за стол, Григорий сказал:
— Там, у подъезда, я встретил Симону. Пригласим ее? — И, не дожидаясь нашего ответа, вышел из комнаты.
Через несколько минут он появился вновь в сопровождении Симоны Гринченко, московской комсомолки, переводчицы военного советника из 11-й испанской дивизии Энрике Листера. Очень красивая, совсем еще молодая девушка с насмешливыми глазами была общей любимицей в «Гэйлорде».
…Именно 11 — я дивизия после ожесточенных боев взяла Теруэль. В декабре 1937 года в Теруэльских горах стояли необычные для Испании морозы, температура упала до минус 20 градусов. Молодые бойцы дивизии жестоко страдали от непривычного холода, среди них было много обмороженных. Поднять людей в решительную атаку было в этих условиях совсем нелегко. И вот тогда Симона Гринченко пошла вперед с пистолетом и гранатой в руках, увлекая за собой обмороженных бойцов. Она первой ворвалась в Конкуд, ключевую позицию фашистов у Теруэля. В период Великой Отечественной войны Симона сражалась в тылу у гитлеровцев, в прославленном отряде Дмитрия Медведева. Это она в лесу нагретым на костре топорищем гладила отважному советскому разведчику Николаю Кузнецову немецкий офицерский мундир, который он носил, проникая в стан врагов. А после войны, в последние годы своей жизни, Симона работала на острове Куба. Там она тяжело заболела и вскоре после возвращения домой умерла. Ее похоронили в Москве на Новодевичьем кладбище. Там стоит она, изваянная из белого мрамора, с гордо поднятой головой… Каждый год в мае друзья и соратники приходят к ее могиле.
