— Черт его знает! Я и сам не ожидал, что смажу его в ухо, — огорченно признался Заикин.
— Драть тебя за это мало! — сказал Зотов. — Нас выдержке учишь, а сам…
Клямин сидел в углу, хмурил свои густые брови и молчал. Наконец тоже выдавил:
— Неладно вышло. Пузырев, ясное дело, сволочь, а ты из‑за него в каторгу мог угодить.
— И ведь может еще угодить! — подхватил
Демин. — Если Колчанов даст этому делу ход, полевого суда не миновать.
— Колчанов не даст, — уверенно сказал Шумов.
Все обернулись к нему.
— Почему? — спросил Заикин.
— Так вот, не даст, и все. Я вам еще не говорил, а ту листовку‑то он нашел. И никому о ней не сказал.
— Может, притаился, выжидает?
— А чего ему выжидать? Он не Поликарпов. Вспомните, как он в этой истории с капустой помог нам. У меня такое предчувствие, что он нашу сторону держит.
— Предчувствиям в нашем деле доверяться опасно, — заметил Демин.
— А хорошо бы нам и среди офицеров хотя бы одного своего заиметь, — сказал Заикин.
— Ни одному из них нельзя доверять, — возразил Зотов.
— Баре, они и есть баре, — сказал Клямин. И тихо добавил: — Полундра! Карев на горизонте.
— Нюхает, сволочь! Вот бы кого за борт спустить.
Карев вывернулся из‑за башни и пошел к ним, поигрывая висевшей на цепочке никелированной дудкой. Он очень гордился этой дудкой как символом его неограниченной власти над матросами. Стоило ему взять дудку за никелированный шарик, поднести ко рту, дунуть — и каждое его слово будет уже не просто словом, а командой, которую каждый матрос обязан выполнить беспрекословно.
Но на этот раз Карев свистеть в дудку не стал, а подсел к матросам и почти ласково спросил:
— О ч: ем толкуете, земляки?
— Про погоду, — ответил за всех Клямин. — Зима, а тут сыро. У нас в эту пору сугробы до крыши наметает. Ребятишки мои, поди, без дров- то околевают.
— Выживут! — уверенно сказал Карев. — Должок‑то помещику выплатил?
— Куды там! Последнюю коровенку забрал, ирод!
— А ты, Шумов, об чем печалишься? Слыхал я, девка у тебя на берегу завелась?
— От кого слыхали?
— Минный офицер Поликарпов сказывал. Он за тебя и перед старшим лейтенантом Колчановым просил, чтобы на берег пустил. Ну и я тоже просил. Пускают, значит. Как подойдем к стенке, так и собирайся.
— Покорнейше благодарю, господин унтер- цер! — рявкнул Гордей.
— Ладно, потом сочтемся, — снисходительно сказал Карев, поднимаясь с палубы.
Когда он ушел, Заикин сказал:
— Это хорошо, что тебя пускают, хотя и подозрительно. Смотри, как бы Поликарпов не выследил. На этот раз к Ивану Тимофеевичу пойдешь не ты, а Зотов, его тоже пускают в город.
