выскочка, идет учиться за границу, отношение к нему менялось в худшую сторону прямо на глазах.
Для нас не столь важно, чем завершилась история Миши Пахманова, но важно одно: пусть нет работы, пусть нет жилья, пусть государство не может и не хочет устроить приехавшую массу иммигрантов, Израиль упорно не желает отпускать своих крепостных. Ведь это психология помещика: только барин вправе решать, что делать его крепостному музыканту грузить мешки или петь; ведь талантливый музыкант — собственность, а помещику, крепостнику приятно сознавать, что эта собственность у него как-бы в кулаке…
Я выбрал в этом разделе лишь наиболее типичные примеры. Таких примеров масса. Картина, которая вырисовывается, предельно ясна. Работорговцы, то бишь эмиссары Израиля, свозят со всего света людей, которых израильский режим трактует одновременно и как почти дармовую рабочую силу, и как живую разменную монету (так как „под них“ получает помощь на обустройство от мирового сообщества и от богатых еврейских общин), людей, которые, по сути дела, являются беженцами, не брезговав при этом и силой захватывать в отдельных случаях живой товар. Для тех, кого превратили в невольников, ворота страны на замке, то есть, крошечная страна превращается. в огромный концентрационный лагерь, где остаётся одно: каторжный и унизительный труд фактически за похлёбку.
Тут очень вероятными представляются упреки в том, что автор сгустил краски. В реальной жизни,
скажут оппоненты, — довольно значительная часть этих „рабов“ через 2 3 года уже разъезжает на своих машинах, покупает квартиры, играет на бирже… Однако, в том-то дело, что всё это происходит в о п р е к и установке, вопреки политике государства, как, скажем, на какой-нибудь сталинской „зоне“ подстилка нач. лага могла теоретически жить почти так, как люди с „вольного поселения“,
ссыльные. Или как, скажем, в античную эпоху перед рабом-ростовщиком могли заискивать рабовладельцы. И в советских лагерях ведь томились люди, которые потом когда-нибудь, выходили; бывали и такие, что тоже через 2, 3, 5 лет после посадки уже сидели за рулём своего автомобиля и покупали кооперативную квартиру. В тот момент, когда эти люди находились в лагерях, их страдания становились ничуть не меньше в свете их будущего взлета, а их рабский труд в лагерях не превращался от этого в труд свободных людей. Света Р., Миша К., Игорь Н… Миша Пахманов и десятки тысяч других не были в восторге от того, что, может быть, их когда-нибудь выпустят. Не для того гулаги заглатывают людей, чтобы их так легко отпускать! И если что-то не получается у гулагов,
