— Да ты что! — рассердился он. — Забыла? — Расцепил ее руки, подумал и неожиданно для самого себя пообещал: — Вот нальешься соком, как та председательша, снова станешь хозяйствовать в лесу… Кушай лучше. Лечись. И не думай ни о чем… таком.
Она покорно наклонила голову.
— Хорошо, Порфирий. Будь по-твоему.
Теперь она ела все подряд. Что ни подложи Порфирий — ела. Постепенно дороднела, цвела, делаясь все более красивой. Даже волосы ее стали завиваться — сами по себе, без всяких там прикруток.
Из муки она стряпала коржики. С картошкой. Такой серый небольшой кругляш, а сверху золотая запеканка. Порфирий очень их любил и никогда не отказывался брать на дорогу. Варя довольно улыбалась, наблюдая, что он ест их, как пряники. Чуть смущенно оправдывалась:
— Без сметаны, без масла не то. — Грустнела. — Вот мама до войны готовила…
«Все будет, — обещал ей мысленно Порфирий, шагая к колхозной лесосеке. — И сметана, и масло. Ни в чем не познаешь недостатку. Дай только время, Варюша!..»
Дни были жаркие. Мокрые, остро воняющие потом, искусанные оводом лошади понуро тащили по дорогам по два, от силы три бревна, взбивали копытами пыль, останавливались. Загорелые возчики, все больше ребятишки, давали им маленько отдышаться, потом грубо орали:
— Но, тварь ленивая! — Но бить не били. Упирались облупленным плечом в шершавые длинные лесины, отталкивали пятками ворох раскаленной пыли, замирали. На красных пережженных спинах четко высветлялись позвонки. — Давай, давай, любимая-а!
Скрипели, передергивались дроги…
Порфирий отыскал на лесосеке надежно запрятанные пилу и топор, объявил бригадиру, что работать будет в другом месте, возле речки:
— Купаться стану. А то нету никакой возможности.
— С прохладой хочешь? — нахмурился мужик. — А возить оттуда как, подумал?
— Не твоя печаль. — Порфирий засмеялся. — Сам, может, вывезу, на своем горбе. — И ушел.
В первый раз за все время ему не поверили. Даже вызвали в колхоз, в правление: мол, навалить в негожем месте сможет всякий. А как выволакивать? Гористо там, овражно, а местами и топь. Платить, объявили, не будем.
— А ежели навожу вам прямо под нос, заплотите? Скоко за одно бревно? — Усомнились: на чем он сумеет навозить? А Порфирий в ответ: — У нас в лесном хозяйстве всякий транспорт найдется!
Обещали немалые деньги. Договором скрепили, честь по чести. И в другом колхозе так, и в третьем…
Возвращался он домой вдоль берега — весело, хмельно. Купался по пути, ловил на каменистых перекатах пескарей, шарил под корягами налимов, — в общем, прогулялся лучше некуда.
