— Почти, — доктор усмехнулся. — Но другие вопросы я задам позже.
* * *
До койки Астахов добрался лишь глубокой ночью, но едва он заснул, включился прямой канал связи с домом Совета, и над центром спальни появилось изображение осунувшегося лица Бочкина.
— Пал Сергеич! Проснитесь!
Председатель с трудом открыл глаза и долго не мог сообразить, где находится и что происходит. Наконец, он вырвался из цепких объятий сна и огромным усилием воли заставил себя сесть.
— Да, Валера, что случилось? Сигнал?
— Да, но не от флота, — связист зачем-то оглянулся. — Приходите скорее!
— Чужие? — от высказанного вслух предположения. Астахова самого обожгло, будто боевым лазером, и он вскочил с кровати, разыскивая взглядом одежду.
— Нет, но это важно!
От сердца немного отлегло. Если не пришельцы и не земляне, значит, кто-то из системы Вероны. Астахов торопливо оделся и бегом покинул свой дом. До здания Совета было всего двести метров, председатель жил почти в центре колонии. Улицы ночного городка не освещал ни один фонарь и ни одна вывеска военное положение подразумевало полную светомаскировку, — но для Павла Сергеевича это не создало проблем. Свой городок он знал до последней трещинки в асфальте. Не встретив ни одного человека, председатель быстро пересек главную площадь и вбежал в здание Совета.
Когда двери за ним закрылись, из-за угла стоящей рядом больницы вынырнула тень человека. Рассмотреть в темноте кто это, не представлялось возможным, да и некому было его разглядывать — после тяжелого трудового дня почти все колонисты спали мертвым сном. Бодрствовали лишь двое полицейских в участке на противоположной стороне площади да, как выяснилось, председатель и связист. Ну и сам человек, затаившийся под окном комнаты гиперсвязи Услышать что-либо сквозь стекло он не мог, увидеть тоже — окно было плотно зашторено, но уходить не собирался.
Астахов тем временем вошел в комнату и уселся напротив Валеры.
— Говори!
— Я поймал аварийный сигнал боевого космолета веронцев, — громким шепотом сообщил Бочкин.
— Так я и знал! Где они?
— Они вырвались из окружения и сейчас выходят на нашу орбиту. Корабль поврежден, система локации и посадочные программы не работают. Трое космонавтов тяжело ранены, пилот вроде бы в сознании, но сильно контужен. Он говорит, что попытается сесть на ручном управлении. Просит дать ему посадочный луч. Что мне делать?
— Сажать его, что же еще? — Астахов потер красные от недосыпания глаза, в них словно насыпали песка.
