- Много работы? - спрашиваю его.
- Жутко. Я уже не помню, скольких обработал. Только успеваю принимать от посыльных бинты и йод.
Мужик не церемонясь, прямо по ранам обтирает мне лицо йодом и наворачивает на голову бинты.
- Я пошел дальше, - говорит он, оглядывая мою голову. - Неплохо получилось. Если выберетесь от сюда, постарайтесь попасть к настоящему врачу.
- Спасибо.
- Сейчас идите в приемный пункт. Знаете где школа 290 ткацкой фабрики?
- Знаю.
Еще бы мне не знать, там работает Катя.
- Идите туда.
Эскулап уходит. Я оборачиваюсь к Эди.
- Эди, пошли дальше.
Эди сидит на кирпичах и тупо улыбается, в его руках бутылка какого то пойла, оставлено жалостливым полицейским.
- Во... полегчало, хоть голова и раскалывается, но... полегче.
На улицах дым и вонища, пахнет чем то горелым, но это не так как в порту. Хоть ветерок и выметает это все это куда-то на север, но новые запахи и клочья дыма опять проникают везде. Солдаты выгоняют жителей из сохранившихся домов и подвалов, стараются их вытеснить к очищенным дорогам, где на автомобилях вывозят из города. Раненых свозят в больницы или в школы, приспособленные для лечения. Я и Эди приплелись к школе 290 где-то около двух часов дня. Меня сразу загнали в сортировочную, а моего товарища по несчастью, оставили во дворе, где на спортивных матах валялись легко раненые и отравленные жители города. Женщины в форме армии спасения, бегали среди них, стараясь облегчить страдания несчастных.
В комнатке, окно завешено одеялом, за столом горела настольная лампа и женщина в белом халате кивнула головой. Она, как автомат, подвинула к себе пустой бланк карточки и забубнила.
- Фамилия, имя...?
- Николай Кушелев.
- Где проживали? Где работали?
Я терпеливо объясняю.
- Живу на улице Адама 6, работал в порту грузчиком.
Она подняла на меня измученные глаза.
- Вы у меня первый от туда.
Я киваю головой.
- Что у вас? - но она и без того видит, что со мной. - Впрочем, запишу травма головы. Проходите в восьмую комнату, там врач сейчас свободен, возьмите с собой карточку.
В коридоре полно перевязанных людей, кто сидел на полу или подоконниках, кто шатался без дела. У восьмой комнаты, нелепо подогнув ноги, сидела, прислонившись к косяку, похрапывающая женщина. Я перешагнул через ее ноги и прошел в комнату. В ней так же заделано окно, только учебными досками, но светят зато, две лампочки на потолке и настольная. Сидящий за столом немолодой врач, взглянул на голову.
