Она воскликнула в ужасе:
— Вы собираетесь с нами спать?
Я изумился:
— А зачем тогда шел?
Она проговорила в замешательстве:
— Как вы и говорите, по праву войны изнасиловать нас… потом, как я понимаю, уйти. А спать… зачем спать?
— В самом деле, — согласился я, — зачем спать? Я всегда злился, что треть жизни уходит на это нелепое состояние. Но, увы, пока без сна никто обходиться не умеет. Потому сразу пообещайте не храпеть и не стягивать одеяло, а то удавлю спросонья.
Она заверила, вся дрожа:
— Да я всю ночь глаз не сомкну!
Я прошел к столу, сделан даже не мастерами, а явно ювелирами, настолько все тщательно, ножки вон в таких аллегорических фигурках, что просто и не знаю, как с такого искусства пыль вытирать…
Кресла тоже с учетом женских вкусов, но удобные, я со вздохом развалился в одном, нужно не забывать подчеркивать, что хозяин здесь я, а то не замечу, как у меня на голове сидит целая орава.
— Садитесь, принцесса, — пригласил я. — Если сестры не желают к нам присоединиться, я еще как не против. Втроем вы меня точно защебечете!
Она осторожно присела на самый краешек, а сама то и дело бросала взгляд, полный недоумения, в сторону роскошного ложа.
Я сосредоточился, на столе появилась изящная хрустальная ваза, заполненная всякими сладостями, на всякий случай создал две чашки с кофе, но принцесса не притронулась к лакомствам, а на черный кофе смотрела так, словно его подали черти прямо из ада.
Кофе хорош, иногда удается крепче, иногда слабее, все дело в том, что вспомню ярче: вкус арабики или робусты.
Я медленно смаковал, сцапал пару печенья со смешными мордочками зверюшек, но задержал их перед раскрытой пастью: Джоанна медленно и величественно поднялась, вышла из-за стола и царственно направилась в сторону ложа, гордая в осознании своей великой жертвенности.
Ее сестры по-прежнему прячутся в другой комнате, а она легла на ложе, повернулась на спину и раздвинула ноги.
— Все, — сказала она с ненавистью, — я готова!
— Гм, — проговорил я в сомнении, — может быть… поговорим сперва?.. Вина выпьем? О погоде, о вашем новом платье… с этими… ну, рюшечками.
Она закрыла глаза, бледная и решительная.
— Нет!.. Я хочу, чтобы это поскорее кончилось. Делайте свое мерзкое дело и отпустите меня.
— Да я и не держу, — пробормотал я. — Это вы чего-то требуете, я же просто поговорить пришел… ну, познакомиться, как принято. А вообще-то дело не такое уж и мерзкое, обижаете. Но это так, реплика в сторону.
— Мерзкое!
