Над воротами и на стенах блестят наконечники острых копий, шлемы и панцири наших солдат, еще больше их на башнях, откуда зорко наблюдают за всеми передвижениями, несмотря на то, что конные разъезды Норберта всякий раз привозят успокаивающие вести.
Я вскинул руку в победном жесте, лорд должен быть радостен и внущающ, со стен и ворот довольно закричали.
— Бдите, — прокричал я звучно, — даже если враг спит!
Они довольно расхохотались, как же, спит он, когда в его королевство вторглись те, кого здесь считают слабыми, изнеженными и трусливыми. Теперь, как всякий мужчина, должен только и думать, как победить или умереть, пытаясь.
Из соседнего с главным здания выскочил и едва не упал, путаясь в длинной рясе, епископ Геллерий.
Я увидел, что он спешит ко мне, остановился на крыльце уже перед открытой услужливыми слугами дверью.
Он подошел торопливо, издали всматриваясь зорко и взволнованно, лицо бледное, щеки запали, а скулы выпирают еще острее.
— Ваше преосвященство, — сказал я.
Он воскликнул:
— Ваше высочество!.. У вас такое лицо…
— Какое? — полюбопытствовал я, никто не удержится от соблазна продолжить разговор на эту тему, если начинают говорить о вас, таком замечательном.
— Сияющее, — ответил он и добавил совсем тихо: — Вам удалось?
— Как ни странно, — ответил я, — это было не трудно. Я даже слегка разочарован.
— Что… случилось?
Я сказал честно:
— Ожидалось нечто масштабное, эпическое, а там оказался даже не человек, а обычная пьющая, жрущая и совокупляющаяся тварь. Как трудно взбираться наверх и как легко и быстро, оказывается, скатиться!.. Он был уже этим, скатившимся.
Он перекрестился.
— Вы просто очистили мир от еще одного пятнышка скверны.
— Когда на охоте убиваю оленя, — признался я, — и то у меня на душе больше вины.
— Ну, — протянул он, — то оленя.
Я поддакнул:
— Вы правы, ваше преосвященство. Человека никогда не жалко. Вот уж не думал, что убью, а вместо угрызений совести чуть ли не запел осанну! Это такое, нечто веселое. Как я думаю.
Он произнес с неудовольствием:
— Животные все безвинны, их такими сотворили. А человек, если вступил на дурной путь, то это он сам вступил!
— Да уж, — согласился я. — Никаких оправданий. Только что-то вы на меня как-то странно смотрите… Я еще не вступил на дурной путь! Вообще-то я уже давно на нем, но время от времени схожу на верный путь праведности. Довольно часто удается сохранить невинность.
Он помялся, спросил негромко:
— А все-таки… как вам удалось?
