Нет уж, чтобы всю жизнь потом себя не виноватить, надо выяснить, как же это Марка угораздило. Тут не то что в морг поедешь — в гости к дьяволу не откажешься. Раздобыть того, кто занимался вскрытием было сродни первым шести подвигам Геракла, уговорить его побеседовать — шести оставшимся. Никогда бы этого не осилила, если бы не желание утихомирить собственную совесть — за эти дни она изгрызла мне внутренности не слабее знаменитого спартанского лисенка. Осилила. Ну и… При чем тут трихопол?
— …он, во-первых, принял чрезмерно большую дозу — это часто бывает при самолечении. Думают, что быстрее подействует, и вместо полграмма на прием давай чуть не вдесятеро глотать. Само по себе это не особенно опасно, но ваш коллега после этого употребил, на мой взгляд, еще не меньше полкило водки. Вот и результат. — Он посмотрел на меня почему-то укоризненно, как будто это я Марка спаивала. — Вы извините, мне нужно идти.
— А если бы «скорая» раньше приехала, он мог бы выжить?
— При таких дозах? Сомневаюсь, — теперь мужик смотрел на меня вроде бы как даже с намеком на сочувствие. Слабеньким таким, но все же… Может, он решил, что у меня там любовь была? А-а, неважно, мне бы понять, как все это вообще могло произойти.
— Единственное, что могло его спасти… Если бы сразу откачать выпитую водку… Но он ведь ее не в один присест принял? Желудок пустой, всасывание мгновенное… Нет, «скорая» тут ни при чем, не надо их обвинять. И себя не мучайте, — неожиданно мягко добавил он, повернулся и ушел.
Я осталась стоять в полной растерянности. Значит, не почки, не сердце, ничего такого, совесть моя может прекратить свою грызню. Не за что. Ибо единственное, что я знала абсолютно точно — я, Маргарита Львовна Волкова, в жизни своей ни разу с трихополом не сталкивалась и уж тем более не угощала им Марка.
Путь к сердцу лежит через желудок.
Борджиа (возможно, Александр)
В десяти метрах от морга между двумя довольно облезлыми зданиями притаился небольшой скверик. Наверное, специально для того, чтобы безутешные родственники могли успокоить нервы после посещения малоприятного места. Я, конечно, не относилась к упомянутой категории ни по первому, ни по второму параметру, но — видит Бог! — очень даже нуждалась в тихом уголке, чтобы несколько прийти в себя. Услышанное основательно выбило меня из равновесия, мысли разбегались беспорядочней, чем тараканы от яркого света.
Что же это получается? Марк ведь заявил, что по всем анализам чист, аки слезы ландыша. Так зачем же он глотал этот чертов трихопол? А может, он и не делал никаких анализов, присочинил для красного словца — с него станется. А про «безопасность» свою напел как раз потому, что пролечился…
