В ответ на мою вступительную речь — Валя Марков, мол, коллега мой и все-такое — «потрошитель» угрюмо буркнул:
— А родственников у него нет?
Пожалуй, мне все-таки не мерещится: голос у мужика, как будто его часов шесть в морозилке держали. Ах да! Морг — он же по сути большой холодильник. Значит, это все-таки профессиональное.
Отвечать не хотелось, да и нечего было отвечать. Не рассказывать же про то, что я тут нахожусь исключительно по причине неистребимого собачьего не то любопытства, не то охотничьего инстинкта — уж очень мне не понравилось, как выглядел Марк перед тем, как его увезли.
И народ, который похоронами занимался, буркнул мне чего-то невнятное: не то печенка отказала, не то еще что-то в этом роде. Ну да, все едино человек помирает от остановки сердца.
И вот мне обязательно зачем-то требуется выяснить, отчего же это сердце остановилось. А больше всего мучает ненормальная совесть — а вдруг это я чего-то недосмотрела.
— Нет у него никого, — я даже в рифму заговорила, должно быть, от растерянности. — Да вы забудьте про мою принадлежность к женскому полу. Вопрос на две минуты. Или он от чего-то сложного умер, двух минут не хватит?
— Да хватит, конечно… — он снова замолчал. Правда, замороженный какой-то.
— Только, если можно, попроще, без спецмедтерминов. На уровне табуретки.
— Ну, если табуретки…
Глядите-ка, он еще и усмехаться умеет!
— Вы знаете, что такое трихопол?
— Ну… по-моему им всякое такое лечат… венерическое. Или раньше когда-то лечили.
— Совершенно справедливо. С одним уточнением: он несовместим с алкоголем. А ваш коллега, бывший господин Марков…
Ох, и шуточки у них тут! Профессиональные, что ли? «Бывший господин Марков», надо же! Но цинизм это или не цинизм, а ведь абсолютно справедливо. То, что осталось от бедного Марка, уже явно не «господин». Да и вообще не человек. Тоже цинизм, между прочим. А куда деваться? От болезненных эмоций одно спасение — черный юмор. Действенно, хотя и не всегда аппетитно.
В морг я притащилась через пару-тройку дней после похорон, когда угрызения совести стали совсем уж невыносимыми: вот, увлеклась беседой, не заметила, что Марк подевался куда-то, а главное, надолго. Может, вызвали бы «скорую» пораньше, его, бедного, и успели бы откачать. Живая… ох, как раз уже неживая — иллюстрация к вопросу о вреде неумеренных возлияний.
Хотя я, признаться, ни разу еще реально не видела, чтобы человек умер от передозировки алкоголя. Русский человек, я имею в виду. Какой-нибудь хлипкий европеец еще да, а наши российские организмы цистернами употребляют жидкости, от которых даже подопытная крыса загнется — и ничего, разве что в отключке пару часов проваляются, и снова на стеклянные баррикады. Может, у него с сердцем нелады были? Или какая-нибудь язва? Или выпивка вообще ни при чем, а помер он от, к примеру, аппендицита… Но и тогда — если бы «скорую» вызвали пораньше, все, глядишь, и обошлось бы. Куда ни кинь, всюду клин, говорит по этому поводу мудрый русский народ.
