Квартира, расположение книжного стеллажа и его внешний вид, — все было описано сестрой детально, хотя и несколько поэтично: «…на той книжной полке, где, точно шрам, белеет в правом углу царапина, уже много лет стоят несколько томов сказов «Тысяча и одной ночи.»
За гостиничным окном дробилась облаками на пазлы желтая Луна.
Торопливо вскрыв голубой бумажный пакетик, я обнаружила еще одно письмо, но уже не от сестры, а, как стало ясно из его содержания, — письмо неизвестного мужчины. Мое предположение о чужом романе оказалось верным!
Почему-то мужчина тоже писал без обращения и подписи.
«Когда мне открылось, что то чувство, которое я с первой встречи, с первого взгляда на нее, ощутил в себе, не есть интерес или симпатия, обычная влюбленность или страсть, но именно тот с м ы с л всей моей жизни, ради которого я, видимо, и появился на свет, мне захотелось обнять сразу весь мир. Склонный к рефлексии, к почти болезненному самокопанию, я некоторое время назад вдруг явственно понял, что совершенно, тотально пуст — и не оставит мое существование на Земле никакого следа. И забудется имя мое. И сотрется всякая память о моей жизни, о моем разуме, жаждавшем бессмертия, не останется ничего, ничего, ничего от меня. Но с детских лет жило во мне и другое убеждение — вера в то, что есть высшее предназначение, ради которого я и рожден, только нужно найти его, нащупать нить Ариадны, которая смогла бы вывести меня из моей собственной мрачной тьмы, из темницы моей души (о которой никто не догадывается, считая меня вполне милым человеком.). И вдруг, именно теперь, при встрече с ней я — с ужасом! — понял — вот оно, мое предназначение, вот высший и единственный смысл моей жизни: о н а.
Я увидел тебя в коридоре нашего института, вышел покурить, покурил, хотел уже войти в отдел и закрыть дверь, как вдруг, будто какая-то сила, заставила меня оглянуться: по коридору шла девушка. На тебе был светло-зеленый плащ Длинные светлые волосы падали на плечи, точно туман. Глаза улыбнулись мне — или мне так показалось?.
— Володя! — позвал меня мой сослуживец, выглянув в коридор. Я с трудом заставил себя отвести от тебя взгляд.».
Перечитав письмо сестры и признание мужчины несколько раз, я. наконец, отложила листы в сторону и легла, раздевшись, в холодную гостиничную кровать. Белье пахло то ли отбеливателем, то ли обычной хлоркой.
Луна за окном дробилась и дробилась.
Я уже собиралась погасить ночник, как вдруг мне пришла в голову мысль сравнить письмо и открытку, взятую мной с собой скорее из-за адреса, указанного на ней, чем из-за каких-либо чувств. Чувства мои не нуждались в источниках питания, они жили сами в себе и, право, лучше бы и так они были слабее!
