— Успокойся, Даане.
Это он сам говорит или чей-то чужой голос? «Успокойся». В любом случае услышанные слова помогли, поток мыслей прекратился. Еще возвращались какие-то его обрывки, отдельные фрагменты, но сплошного течения уже не было.
— А то тебе и самому крышка.
Это Эрна. А другой голос, кому бы он ни принадлежал, вернул его с Итаки на Отто-Зур-аллею. Из снега торчал смешной столбик автобусной остановки: 145-й маршрут. Рядом в стеклянной будке для ожидания сидела старуха, махавшая ему рукой. Он помахал ей в ответ, но тут же понял, что старуха не просто приветствовала его, а подзывала, и это выглядело скорее приказанием, чем просьбой. Она была очень старая, лет, наверное, девяноста. Лучше бы не выходила из дому, в такую-то погоду. Девяносто лет, страшно представить. Одной рукой она держалась за стеклянную стенку, другой опиралась на что-то вроде альпенштока.
— Как вы думаете, автобус еще придет?
— Нет, и вам лучше здесь не сидеть.
— Я жду уже целый час.
Она произнесла это таким тоном, словно хотела сказать: бывает и хуже. Может быть, кричала вместе со всеми «ура» на стадионе — а может быть, как раз наоборот. Кто его знает. Муж погиб на Восточном фронте, дом разбомбили «ланкастеры». По виду не поймешь, ясно лишь, что ей в ту пору было лет сорок.
— Как вы думаете, метро еще работает?
У нее был высокий голос с командирскими нотками. Фронтовая медсестра? Или певица из кабаре двадцатых годов?
— Не знаю. Давайте дойдем до станции, тогда и узнаем.
Он должен был спросить ее: «А куда вам надо?» — но не спросил.
— Я могу проводить вас до площади Рихарда Вагнера.
— Прекрасно.
Сегодня я весь день работаю спасателем, подумал он, помогая ей выбраться из стеклянной будки. Идти было недалеко. Они старались держаться как можно ближе к стене Шарлоттенбургской ратуши. Большие черные камни казались краем скалы. Ее пальцы цепко держались за его рукав. Носком правого ботинка он то и дело разгребал перед ней снег, так что получалась тропинка.
— Вы очень любезны.
На это нечего ответить. Будь он членом новой румынской мафии, как бы он поступил? Но мафиози не гуляют по городу в такую погоду.
— Ты отобрал бы у нее сумочку.
Голос Виктора. Какие только призраки не прятались сейчас в снегу!
— Сколько вам лет?
Вот он и задал ей свой вопрос.
— Восемьдесят девять. — Она остановилась перевести дух. Потом продолжила: — Но старость — это не заслуга. — И добавила: — Вы не немец.
— Да, я из Голландии.
Ее рука потянула его рукав.
