- Старший лейтенант Потапов! — начальник патруля козырнул. — Разрешите ваши документы?
- Майор Стасов. Конечно, товарищ старший лейтенант, — козырнув в ответ я протянул своё удостоверение. К моему удивлению, старлей только хмыкнул взяв его в руки и принялся что-то внимательно изучать в нём. Сержант, и два рядовых, бывших с ним, стояли рядом аккуратно рассредоточившись, чтобы в случае чего, не оставить ни одного шанса возможному злоумышленнику. Сержант, вооружённый ППШ ещё старого образца, с дисковым, а не рожковым магазином, что-то увидел за моей спиной и сделал шаг вперёд, оказываясь справа от меня и чуть позади. Машинально начав поворачиваться за ним делая шаг в сторону, как отвлёкся на офицера, зашедшимся лающим, грудным кашлем и…правая сторона головы взорвалась от боли.
Очнувшись, я обнаружил себя в самом настоящем чулане, похожем на пенал поставленный на попа, полулёжа на полу, связанный и полураздетый. Из одежды на мне оставались только брюки и нательная рубаха, всё остальное куда-то испарилось. Как ни странно, голова болела не слишком сильно, хотя шею и спину хорошо стянуло от подсохшей крови., а вот что было плохо, так это начавшие неметь руки. Уж больно туго их связал какой-то чудак на букву м, как говорил персонаж Шукшина. А вот хорошим было то, что никого кроме меня в этой крохотной темнице не было. Попытавшись принять более удобную позу я сразу пожалел об этом, в затылке стрельнуло так, что я чуть снова не вырубился. К счастью, боль так же быстро прошла как и появилась, поэтому аккуратно, стараясь не делать резких движений я вначале сел нормально, а потом подтянув ноги попытался встать, помогая себе связанными за спиной руками. Как ни странно, но у меня это получилось, причём от боли я чуть не взвыл всего один раз, когда немного соскользнул вниз по стене задев её головой. Наконец утвердившись на ногах, я попытался толком разобраться, где я нахожусь-то? До двери, оказавшейся передо мной, было примерно метра полтора. Разобраться в этом помогал небольшой луч света, попадавший в мою 'камеру' в тонкую щель над ней. Высота чулана была чуть меньше двух метров, а ширина сантиметров сорок, не больше. В общем… уютный такой, деревянный гробик повышенной вместимости. Откуда-то доносились неразборчивые голоса, даже непонятно было сколько человек разговаривают и мужские они или нет. А ещё более непонятно, почему я ещё здесь, а не в госпитале, или по дороге к нему?! Мою охрану-то никто не отменял, вторая машина точно за нами выезжала и… только вот в городе я её не видел. От этой, простой, в общем-то, мысли, мне стало очень не по себе. Очень! Похоже влип не по детски ты, товарищ майор. Конечно есть очень маленькая вероятность того, что меня схомутали не те, кто интересуется мной и объектом, но это настолько мизерная величина, что ею можно просто пренебречь. А вот в то, что я не расколюсь, если мною займутся всерьёз…не верю, увы. ' Бах' и его инструктора мне доступно объяснили в своё время, что расколоть можно любого, было бы желание и время. Ну и ещё просто бывают настоящие Герои, но я на них не тяну. Умереть — да, добиться, чтобы меня грохнули — попытаюсь. А вот выдержать работу специалиста по допросам и не рассказать всё, что знаю — очень и очень сомневаюсь. Даже от одних мыслей об этом покрылся холодным потом а голова стала звонко-пустой. Не будем врать самому себе — боюсь жутко! Но от этого страха, откуда-то изнутри поднялась волна ярости-злости, от которой сладко заныли зубы. А вот хрен вам! Вы меня ещё не до конца взяли, твари! Как потом я понял, на какие-то мгновения я реально свихнулся от ненависти и злости. Я так и не вспомнил, что тогда бессвязно шептал себе под нос скрипя зубами, но всё проходит, прекратилось и моё безумие. Обычно, после вспышек ярости человек чувствует слабость, но в этот раз со мной было не так. Наоборот, я словно зарядился от неё, даже голова и руки болеть стали меньше.
