2. Они отстаивают свою точку зрения, несмотря ни на что, их «доказательства» складываются в субъективно стройную систему (при этом всё, что не вписывается в эту систему, попросту игнорируется), всё большие части мира втягиваются в бредовую систему».
3. С.Е.Кургинян несколько раз публично — письменно и устно — заявлял, что на Марш не идет. Активисты «Сути времени» в интернете неутомимо объясняли по нескольку раз всем желающим (а также не очень желающим), что Кургиняна на Марше не будет. Но… бред коррекции не поддается.
Согласитесь, это уже совершенно другой коленкор. Это уже не концерт, это массовый острый психоз. Вызванный, по всей видимости, теми же причинами, что и предварявший его концерт, однако демонстрирующий уже гораздо большую степень патологии того субъекта, с которым мы имеем дело на этом представлении. И очень опасный для элементов субъекта и для субъекта в целом. Хочется заметить, что если это заболевание будет прогрессировать, то… Лучше всего ближайшие перспективы для всех, кто уверен в причастности Кургиняна к «Маршу в защиту детей», описаны в бессмертном произведении Л. Лагина «Старик Хоттабыч»:
«Началось это как раз в ту самую минуту, когда он умывался, перед тем как приступить к ужину. Ему не терпелось поскорее и всячески приукрасив рассказать матери, как осрамился сегодня на экзаменах его одноклассник и сосед Волька Костыльков, и тут он почти сразу и залаял. То есть он не всё время подряд лаял. Кое-какие слова у него получались, как у всех людей, но зато вместо многих, очень многих других у него изо рта, к великому его удивлению и ужасу, вылетал самый что ни на есть настоящий собачий лай.
Гога хотел сказать, что Волька порол на экзамене сущую чепуху и что якобы Варвара Степановна ке-э-эк стукнет кулаком по столу да ке-э-эк заорёт: «Ты что же это, дурак, чепуху порешь?! Да я тебя, хулигана, на второй год оставлю!»
Получилось же у Гоги вместо этого:
— А Волька вдруг ку-э-эк стал пороть гав-гав-гав. А Варвара Степановна ке-э-эк стукнет по гав-гав-гав…»
Впрочем, для некоторых звезд эстрады нашей журналистики эта перспектива — имени Гоги — уже стала реальностью. И любой, даже очень далекий от психиатрии, зритель нашего либеральнейшего спектакля может в этом убедиться.
Теперь все же вернемся к первому, «послесъездовскому» концерту — надо же когда-то завершить нашу затянувшуюся рецензию.
По сути, обсуждаемый концерт (и каждый, кто его видел-слышал-нюхал, это подтвердит) был целиком посвящен Сергею Ервандовичу Кургиняну — почти не было номеров, где бы он не был главным героем. Сергей Ервандович, очевидно, вызывает такую бурю эмоций у наших либерально-креативных дельфинов, что они практически ни о чем, кроме него,
