. Но добиться решительной победы в ходе одной такой гигантской операции крайне сложно.
«Стратегия измора» предполагала ряд последовательных крупных операций, каждая из которых не означает достижения победы в войне, но позволяет укреплять позиции армии до момента нанесения окончательного удара.
При этом, утверждал Свечин, «сама стратегия измора вовсе не означает… пассивного ожидания развала неприятельского базиса. Она видит, прежде всего, невозможность достигнуть одним броском конечной цели и расчленяет путь к ней на несколько самостоятельных этапов. Достижение каждого этапа должно означать известный выигрыш в мощи над противником».
Понятно, что «стратегия измора» является традиционной для русской армии. Опыт войны 1812 года, позволивший измотать и обессилить постоянными боями лучшую армию мира того времени, был повторен и в ходе Великой войны 1941–1945 годов.
М. Фрунзе был убежденным сторонником этой стратегии. В 1925 году в статье «Фронт и тыл в войне будущего» он писал: «При столкновении первоклассных противников решение не может быть достигнуто одним ударом. Война будет принимать характер длительного и жестокого состязания, подвергающего испытанию все экономические и политические устои воюющих сторон. Выражаясь языком стратегии, это означает переход от стратегии молниеносных, решающих ударов к стратегии истощения».
Что касается выбора между блицкригом и его альтернативой, то этот выбор был сделан быстро и не в пользу блицкрига. Разговоры о том, что ставка делалась на быструю победу на чужой территории и на блицкриг, надо оставить в прошлом. Уже есть достаточный массив доказательств того, что второй и третий эшелон ВПК строились заблаговременно, с расчетом на существенную потерю территории.
Итак, советское руководство приняло именно «стратегию измора», тогда как в основе германского военного планирования лежала концепция блицкрига, т. е. стратегия сокрушения. Это наглядный пример ошибки в определении стратегического характера войны. Когда после поражения под Москвой стало ясно, что стратегия блицкрига провалилась, Германия уже не смогла перестроиться на рельсы долгой и изнурительной войны.
Но вернемся к описанию блоковой структуры военной доктрины. В ней всё не сводится только к указанным блокам. К фронту и тылу — и мостику из ВПК, соединяющему эти блоки, — нужно добавить еще и третий блок: мир. Мир — то есть мирная жизнь.
Советское общество было построено с ориентацией на определенный идеал. Выросшая на руинах гражданской войны и разрухи, утопия социалистического благоденствия требовала подкрепления делом. То есть хоть какого-то результата в том, что называется мирной жизнью. Речь шла не о потребительском благоденствии, но о том, что можно было назвать завоеваниями социализма. Сражаться по-настоящему люди могли только за эти завоевания.
