Потом вам показывают результат голосований. 85% зрителей поддерживают вашего противника. Минкин, Петровская, Ларина, Латынина восхваляют вас и проклинают быдло, не способное постичь мудрость и благородство вашей аргументации.
Вы возвращаетесь домой. За кухонным столом сидит ваша грустная мама. И сообщает вам, что голосовала за вашего чудовищного противника. «Мама! — восклицаете вы. — Как ты могла? Ты, культурный человек! Либерал! Неужели и тебя этот реакционер сумел загипнотизировать?» «Причем тут гипноз? — отвечает мама. — Ты очень убедительно бичевал жирных толстосумов, якобы ратующих за бедных. Очень к месту вспомнил про Олешу. Только вот…» Мама встает, подходит к окну, вздыхает и подводит черту. «Твой противник очень худой, — говорит она. — Понимаешь? Он очень, очень худой. Может быть, на его стороне Кремль. Может быть, народ не внемлет твоей правоте только по причине своей косности и бескультурности. Но у него рост метр восемьдесят. А весит он не больше 65 килограмм. Все это видят. А ты на разные лады повторяешь: «Вы отвратительный толстяк, вы гнусный толстяк». А ведь если ты говоришь про очень худого человека, что он очень толстый, то…»
Сказавши это, мама уходит в спальню. Из спальни к вам доносится знакомый запах валокордина. А вы… Вы идете в свой кабинет и пишете статью про омерзительный народ, не способный внять вашей разумной аргументации, и коварный Кремль, поддерживающий вашего чудовищного противника.
По итогам года компетентное жюри вручает вам две премии. Одна из них — «золотое перо», другая — «человек чести».
Выдуманная история? Да, выдуманная, но лишь постольку, поскольку не хочется в очередной раз волновать маму одного реального персонажа — и впрямь со здоровьем неважно. Да и человек, что называется, стоящий. Хотя и наш непримиримый противник. И только по этой причине я заменяю то очевидное качество, за наличие которого противник Сергея Кургиняна бичевал будущего руководителя «Сути времени» на одной из телевизионных передач. Проиграл с сокрушительным счетом, бичевал неразумный «охлос» и жуткий Кремль. А вернувшись домой, нарвался на слезы мамы и валокордин.
XXXIV.
Но дело не в той давнишней истории. А в том упорстве, с которым наши противники наступают на те же самые грабли. То есть выдвигают в наш адрес именно те обвинения, которые очень сходны с обвинениями в адрес очень и очень худого человека в том, что он является отвратительным толстяком.
И дело совершенно не в том, чтобы опровергать эти обвинения. А в том, чтобы попытаться заглянуть в мозг противника и понять, что же это за коллективный мозг, каков его коллективный обладатель, что этот обладатель соорудит в ближайшем будущем, как надо будет отвечать на его новые шалости. И так далее.
