В этой шумной, веселой компании молчаливого, даже в чем-то застенчивого Павла Михайловича скоро прозвали Архимандритом.
«Его Высокопревелепию Пречестнейшему отцу пустынножителю Павлу Непростову от Общества», — писал Алексей Медынцев, приглашая соседа на домашний литературно-музыкальный вечер, и далее шутливо продолжал:
Высокопреподобие
Отец Архимандрит!
Хозяин говорит:
Чтоб было нам удобнее
Наш вечер провести.
Отец! нас навести!
И игры фортепианные
И канты все желанные
Играться будут Вам:
Иные чисто постные,
Другие 3-х голосные
С скоромным пополам.
И ждут Вас с нетерпением
Звук струнный вместе с пением
И стих Ростопчиной.
А Вы не кто иной,
И потому желание
Всех нас, без отлагания,
Исполните нам Вы,
Чтобы не петь «увы».
Медынцев бывал едва ли не каждый день у Третьяковых. «Без церемонии пел и пил беспрерывно красное вино с водою и кусочком сахара», — писала, памятуя рассказы домашних, А. П. Боткина. Он любил поэзию и называл себя ходячим сборником стихов и рифм. При всяком удобном случае подтверждал свою любовь к ним.
На день рождения Павла Михайловича, 15 декабря 1853 года, Алексей Медынцев преподнес ему стихотворное поздравление:
Чем одарить мне Вас во вторник,
В день светлый Ваших именин?
И нужды и невзгоды сын,
Стихов и рифм ходячий сборник,
Я уберег Вам дар один:
С отрадной мыслью упованья,
Неприхотливое желанье
И Вашей и своей души:
Здоровье прочное в тиши
И самый верный пай участья
По акциям компаний счастья.
И пусть тогда судьба мудрит:
Любви и дружбе к новоселью
Отдаст внаймы квартиру-келью
Честной отец Архимандрит.
Любя душевно быт домашний,
Он сгонит мглу туманных дней
На рынке Сухаревой башни
Иль в небольшом кругу друзей,
Где жжет Вам Гоголевский кнастер
Ваш дел литературных мастер
Вам преданнейший Ротозей.
Сухаревский рынок достаточно хорошо знали оба. Любили рыться по воскресеньям на развалах. Каждый из них в какой-то степени мог сказать, вслед за историком И. Е. Забелиным: «Я все свое образование получил на Смоленском (в данном случае Сухаревском. — Л. А.)». Торговали тут книгами, рукописями, эстампами, гравюрами. Приходить надо было в шесть-семь утра, когда только выкладывали товар. Тогда можно было подобрать все мало-мальски порядочное. К девяти-десяти часам поживиться настоящему книжнику здесь уже было нечем.
Преимущественным покупателем Сухаревки была учащаяся молодежь; из любителей — или новички, или особо настойчивые.
«Как я завидую тебе, что ты навещаешь Бахареву сушню, и желал бы скорее взглянуть на твои приобретения…» — писал другу Медынцев.
