У меня есть друг Андрей
По прозванью Клёпа.
Нет души его добрей, —
Пьет шартрез, как жопа.
— Прекрати! — Саблина стукнула по столу. — Здесь ребенок!
— Кого вы имеете в виду? — лукаво улыбнулась Арина.
Раз приходит он ко мне,
Говорит: — Послушай!
Искупался я в говне
И запачкал душу!
— Нет! Душа твоя чиста! —
Я вскричал, ликуя. —
Как у девочки…
— …пизда и как кончик хуя, — произнесла Арина, исподлобья глядя на Саблина.
— А ты откуда знаешь? — уставился на нее Саблин.
— Мне отец Андрей рассказывал.
— Когда это? — Саблин перевел взгляд на батюшку.
— Все вам, Сергей Аркадьевич, надо знать, — сердито пробормотал Мамут, намазывая мясо хреном.
Все засмеялись. Арина продолжала:
— Мне в вашем стихотворении больше всего конец нравится:
Мораль сей басни такова:
Одна у Клёпы голова.
Другую оторвали
Две девочки в подвале.
— Какая гадость… — выпила Саблина. — Мерзкая гадость и тошная пошлость.
— Да! — С добродушной улыбкой на пьяноватом лице Саблин поднял стул, уселся на него. — Как давно все было… Помнишь, как Шопенгауэра читали?
— У Рыжего? — с наслаждением пил шампанское отец Андрей.
— Три месяца вслух одну книгу! Зато тогда я понял, что такое философия!
— И что же это такое? — спросила Румянцева.
— Любовь к премудрости, — пояснил Мамут.
Неожиданно отец Андрей встал, подошел к Мамуту и замер, теребя пальцами крест.
— Дмитрий Андреевич, я… прошу у вас руки вашей дочери.
Все притихли. Мамут замер с непрожеванным куском во рту. Арина побледнела и уперлась глазами в стол.
Мамут судорожно проглотил, кашлянул.
— А… как же…
— Я очень прошу. Очень.
Мамут перевел взгляд оплывших глаз на дочь.
— Ну…
— Нет, — мотнула она головой.
— А… что…
— Я умоляю вас, Дмитрий Андреевич. — Отец Андрей легко встал на колени.
— Нет, нет, нет, — мотала головой Арина.
— Но… если вы… а почему же? — щурился Мамут.
— Умоляю! Умоляю вас!
— Ну… откровенно… я… не против…
— Не-е-е-ет!!! — завопила Арина, вскакивая и опрокидывая стул.
Но Румянцевы, как две борзые, молниеносно вцепились в нее.
— Не-е-е-ет! — дернулась она к двери, разрывая платье.
Лев Ильич и отец Андрей обхватили ее, завалили на ковер.
— Веди… веди себя… ну… — засуетился полный Мамут.
— Аринушка… — встала Саблина.
— Павлушка! Павлушка! — закричал Саблин.
— Не-е-е-ет! — вопила Арина.
— Полотенцем, полотенцем! — шипел Румянцев.
Вбежал Павлушка.
— Лети пулей в точилку, там на правой полке самая крайняя… — забормотал ему Саблин, держа ступни Арины. — Нет, погоди, дурак, я сам…
Саблин выбежал, лакей — следом.
