- Ну что, поручик, - узнали бы вы меня на улице, столкнувшись нос к носу, - самодовольно поинтересовался майор Леонтьев.
- Ни за что на свете, сказал я ему, - если бы точно не знал, что вы - это вы.
- Вот и замечательно, - ответил майор, - впрочем, нам надо спешить, время не ждет!
Мы спустились во двор, где нас уже ждали слуга Леонтьева, и запряженная в двуколку кобыла. Генрих вручил майору два заряженных револьвера Кольт "Писмэйкер" образца 1873 года, и коробочку с патронами. Леонтьев осмотрел револьверы, ловко прокрутил их барабаны, и сунул их в кожаную сумку, пришитую к сиденью двуколки. Лицо его разрумянилось, он словно помолодел. Неразговорчивый слуга открыл створки ворот, и мы выехали на улицу.
Взрывы в районе султанского дворца прекратились, но зато по всему городу трещали выстрелы и слышались дикие крики. Похоже, что стамбульский сброд воспользовался неразберихой и паникой, и под шумок решил заняться своим привычным делом - грабежами и насилием. Мы переглянулись с майором, и не сговариваясь, достали оружие.
И вовремя. Из-за поворота вывалила группа турок, вооруженных как попало. У двоих или троих были старые кремневые ружья, а остальные сжимали в руках топоры, большие ножи и палки. Шедший впереди высокий турок в красной армейской феске и синей солдатской куртке, одетой прямо на голое тело (должно быть, дезертир), увидев двуколку с сидящими на ней европейцами, радостно завопил: "Гяуры!". Он бросился к нам, размахивая старым, наверное, еще дедовским ятаганом. Мы с майором вскинули наше оружие, и открыли огонь в упор по разбойникам.
Первые ряды нападавших буквально смело. Пуля майора, выпущенная из Кольта калибра 0,45, снесла полчерепа вожаку бандитов. Оружие потомков, которое они называли автоматическим пистолетом Стечкина, действительно оказалось автоматическим. Я выпускал пулю за пулей, нажимая раз за разом на курок. Магазин пистолета казался бездонным. Уже больше половины бандитов были убиты или ранены, а уцелевшие, поняв, что их всех сейчас прямо здесь перебьют, с дикими криками бросились бежать. Майор, выпустив шестую и последнюю пулю из своего револьвера, схватил кнут, и стегнул им кобылу, которая, ничуть не испугавшись грохота выстрелов, стояла не двигаясь, и лишь нервно пряла ушами.
Кобыла рванула, мы переехали через валяющиеся на земле трупы разбойников, и помчались по пустынным улицам города.
- Поручик, откуда вы взяли это чудовище? - Майор кивнул на мой пистолет.
