Горела красная лампочка. Запись шла.
— Во всех палатах я тоже видел камеры, — подтвердил Уилл. — Интересно, зачем это все.
— Чтобы отслеживать, как о пациентах заботятся или наоборот. Нужно найти, куда транслируется картинка с этих камер.
После того как мы проверили каждую комнату, чулан, щель и закоулок на этаже, завидев дверь в подвал, я без колебаний устремилась вниз.
— Погоди. — Уилл положил руку мне на плечо. — Ты смотришь ужастики?
Я подняла глаза. Яркий свет из коридора подсвечивал затылок Уилла, отчего его красивое лицо оказалось в тени.
— За каким чертом мне смотреть ужастики, когда половину своего времени я в них живу?
— Самое важное правило, о котором глупые героини всегда забывают: не ходи в подвал.
Ненавижу, когда меня называют глупой, равно как и героиней.
— У меня есть пистолет. — Я продемонстрировала Уиллу оружие.
— Как и всегда. Сколько раз пистолет оказывался бесполезен против монстра в повседневной жизни?
Чаще, чем мне хотелось бы. Но все равно…
— Нам нельзя просто уйти. Хочешь сказать Эдварду, что мы слишком испугались спуститься в подвал?
Уилл глубоко вдохнул, затем выдохнул.
— Может, ты скажешь?
— Нет, спасибо. — Эдвард частенько пугал больше, чем что-либо встречавшееся нам на заданиях.
Уилл переступил с ноги на ногу позади меня, и лестница в подвал озарилась светом из коридора первого этажа.
— Вот видишь, — указала я туда пистолетом. — Здесь нет ничего страшного.
Хотя, должна признать, стерильная чистота меня настораживала. Разве не во всех погребах существуют паутина, пыль и крысы? Очевидно, только не в подвале психиатрической лечебницы Ривервью.
Дойдя до подножия ступенек, я оказалась ослеплена белизной. Все было выкрашено в белый: пол, потолок, стены, двери. Дверей здесь обнаружилось две. Я открыла первую, держа пистолет наготове. От недостатка света внутри после кипенно-белого подвала я заморгала. Никто не выпрыгнул и не зарычал. Я услышала лишь мерное гудение оборудования.
— Котельная, — пояснил Уилл.
За второй дверью оказалось то, что мы искали: помещение службы безопасности. В нем тоже было темно, поэтому изображение на экранах четко просматривалось. Пусто, как и во всем остальном здании. Давящая тишина и полутьма словно призывали меня двигаться на цыпочках и говорить шепотом. Наверное, в этом нет ничего дурного.
— Проверь все мониторы, — прошептала я.
Один взгляд, и моя тревога усилилась. Пока мы были внутри, успели сгуститься сумерки. Как я уже говорила, всякие ужасы начинали твориться после заката.
