— Кухарка поспорила с камердинером милорда, что учитель не продержится здесь больше месяца. Если она проиграет, то будет жарить ему бараньи котлеты…
Джимми замолчал, вероятно ожидая, что я поддержу разговор, но я молчала, словно набрав в рот воды, потому что у мисс Брэдшоу было полно осведомителей среди прислуги и мои слова наверняка дошли бы до бабушки.
Я положила ветку на плиту с именем моей матери и подумала: где может находиться ее портрет? Портрет ее сестры Сары, матери Эдварда, находился в кабинете деда. Вероятно, тогда же был написан и портрет младшей дочери, которая, по словам бабушки, была гораздо красивее своей сестры. У меня был только медальон с ее изображением, но мне, конечно, хотелось увидеть ее лицо более крупным планом. Я решила постараться разыскать его: если он написан, то, значит, хранится в какой-нибудь заброшенной комнате замка.
Я уже разложила все ветви по плитам. Джимми тоже заканчивал свою работу, и я сказала ему, что буду ждать его в бричке, предупредив, чтобы он запер на замок решетку.
После сумрака склепа мне пришлось прикрыть рукой глаза от яркого солнца. Холодный свежий ветер гнал по голубому небу белые с чернотой внизу облака, опавшие листья кружились в хороводе между могил, и мне вдруг почему-то стало весело, хотя в таком месте, как это, не принято радоваться.
Кружение желтых листьев напомнило мне модный танец, о котором писали в дамском журнале. Этот танец назывался вальс. Мужчина во время танца держал в одной руке руку женщины, а другую руку клал на ее талию, так что получалось что-то вроде объятия. Это-то и возмутило мою бабушку. «Женщина в объятиях чужого мужчины! Какое бесстыдство!» — сердилась она.
Я вспомнила объятие Александра О'Коннелла и подумала, что он совсем не похож на безупречного героя прочитанных мною романов. «Неужели он всего лишь бесчестный соблазнитель?» — подумала я и посмотрела на домик священника. Мне легко было пойти и, вызвав его, потребовать объяснений, но я не сделала этого, — пришел Джимми, и бричка тронулась в путь. Вскоре я увидела вдали башню и приземистое здание замка, и иллюзия свободы, которой я жила эти несколько часов, совершенно исчезла.
— Представь себе, Валерия, — говорила мне бабушка, спускаясь по лестнице и опираясь на мою руку, — наша королева обручилась со своим кузеном, принцем Альбертом Саксен-Кобург-Готским.
Эта новость, которую мы узнали из газет, присланных по почте вместе с письмами и книгами из библиотеки, взбудоражила весь замок — даже слуги говорили только о помолвке королевы. Именно эта новость заставила бабушку покинуть постель и спуститься в столовую.
