– А вот старшины Петряева до сих пор нет на корабле. Где-то он задержался, Петряев…
На следующий день мы с Прохором Матвеевичем в предвечерний час стояли у парапета набережной, глядя вслед уходящему кораблю. Как и вчера, был полный штиль, вода слепила, я смотрел в морскую даль сквозь ресницы. Я не смог уловить минуты, когда в струящемся зыбком мареве исчез, растаял корабль.
Я курил, укрывшись в тени киоска, а Прохор Матвеевич все смотрел вслед кораблю, хотя и не мог уже ничего увидеть. Он провожал корабль внутренним зрением, глазами сердца.
Мы возвращались в сумерках, они стремительно переходили в густую тьму южной ночи, только над морем, на западе, еще брезжил и реял слабый, таинственный свет – последний ли трепет угасшей зари или первый вздох рождающихся звезд? Ночной ветер легко прошелестел в деревьях, теплый, пряный, почти маслянистый от запахов. Мой спутник остановился и, глядя в темно-синюю глубину над собой, сказал:
– На море ветер лучше. Здесь он больно мягкий, здесь он тебя гладит, а там, на палубе, освежение дает.
Мы прошли еще несколько шагов; он добавил:
– Живой, значит, корабль! Покуда он живой, до тех пор и я живой. А если уже, не приведи бог, что случится – значит, и моя душа пойдет на дно вместе с ним.
Мыслями, душой он был там, на своем корабле. Опять вспомнил он старшину Петряева.
– Где задержался? Ждут его, должность ему сохраняют, а он, видишь ты, опаздывает.
– Из отпуска, что ли, ждут его? – спросил я. – У него могут быть неприятности: время военное, опаздывать нельзя.
Прохор Матвеевич усмехнулся:
– Это смотря по тому, какой отпуск. Нет, неприятностей у него не будет, а орден ему, пожалуй что, и дадут.
Я насторожился, почувствовав за этими словами интересное продолжение. И не ошибся. В этот же вечер Прохор Матвеевич поведал удивительную историю, которая могла произойти только на море. «Легенда?» – подумали, может быть, вы. В том-то и дело, что самая настоящая быль!
Слышали вы когда-нибудь о том, что корабль имеет душу? Прохор Матвеевич открыл мне эту морскую тайну. Корабль для настоящего моряка – символ Родины, ее частица; тем моряк и счастлив, что, в каких бы далеких и чужих краях он ни плавал, его Родина всегда с ним. Бронированная палуба корабля – это и белый камень кавказских предгорий, и тучный чернозем воронежских полей, и зелень бескрайных степей Кубани одновременно. А душа корабля – это слияние душ всей команды, от капитана до юнги. И, как уверяет Прохор Матвеевич, настоящий моряк отдает свою душу своему кораблю навсегда, – моряк может уволиться, уйти в отставку, жить где-нибудь на берегу, но душа его все равно принадлежит кораблю.
