Он зашел так далеко, что взял с матери обещание, что во время его отсутствия та нанесет визит леди Анише. Пригласит ее на чай или на обед. У матери это вызвало задумчивый блеск в глазах, и тогда он ей признался, что очень восхищается леди и собирается ухаживать за ней.
Скорее всего, когда он вернется из Брюсселя, они начнут делать покупки для приданого.
И вдруг Джефф почувствовал, что его самого укачивает.
Конечно, леди Аниша всегда была дорогим другом, и так будет всегда. Она была так дорога ему, что Джефф не хотел бы сделать что-нибудь такое, из-за чего ей было бы неловко. Джефф надеялся, что ничего подобного он и не допустит.
Он коснулся рукой щеки Анаис. Она была похожа на сестру Рутвейна черными волосами и теплой кожей, и, глядя на нее, любой мог бы сказать, что она не просто английская роза, а редкая и немного экзотическая орхидея из оранжереи. Однако во всем остальном они были настолько непохожи, насколько могут отличаться две женщины.
Он отдернул руку и приказал своим мыслям перестать быть бессвязными и направиться в другое направление.
Пытаясь отвлечься, он достал свой чемодан и вытащил бумаги, которые ему передал Дюпон. В дополнение к досье и заметкам Дюпон приложил несколько личных вещей, среди которых были письма с подписью мадам Моро и длинные локоны золотистых волос с пометкой — Жизель Моро.
Джефф вынул их из пакета и некоторое время, сидя за маленьким обеденным столиком, задумчиво пропускал локоны сквозь пальцы. Иногда личные вещи могут быть очень полезными, но так как ребенок был ватейи, он смог увидеть лишь немногое. Однако у матери была совсем иная история. Но сейчас ему не хотелось видеть ни будущее Жизели, ни страха ее матери. Сейчас ему были не нужны ни страдания мадам Моро, ни ее воспоминания.
Это могло оказаться до боли знакомым.
Он отбросил от себя прядь детских волос, словно это была змея. Приподнявшись, он повернул фитиль лампы, оставив тусклый свет лишь для того, чтобы видеть Анаис. Затем он сбросил сапоги, кинул пиджак и жилет на стул и, осторожно устроившись на койке, которая стояла напротив, подтянул колени к груди.
Ворочаясь на своем месте, Джефф устремил на нее взгляд и тяжело вздохнул. Ему было тесно, уныло, и, ко всему прочему, он был словно одержим ею. Как сказала Анаис, до чего же жалкое зрелище…
Господи, кажется, ночь будет долгой.
