Старик начал оправдываться. Потом разговор перешел на общие темы — о сложности жизни, о тяжелой судьбе людей. Махтумкули поделился своей заветной мыслью: до тех пор не будет на земле жизни ни туркмену, ни кизыл-башу, пока не прекратятся грабежи и войны. Собеседники согласно кивали, вспоминая прошлое, сетуя на настоящее, сомневаясь в будущем.
Утешая их, Махтумкули говорил:
— Мир, братья, это караван, кочующий с одного места на другое. Часто в пути попадаются колодцы с горько-соленой водой, но не может не быть колодцев и с хорошей водой. Они есть где-то впереди и до них нужно дойти. Настанет время, когда зло будет изгнано и люди вздохнут свободно, но путь к хорошим колодцам неблизок и нелегок, и жизненные превратности подстерегают нас, как волки стадо сайгаков, и ловят отставших и отбившихся. Мир, братья, богат бедами. Одного они сразу вышибают из седла, другого постепенно сгибают к земле, пока твердость земли не покажется ему пухом, в котором можно укрыться от жизненных невзгод.
— Да, — сказал краснобородый старик, — страданий много и земля тверда, но при всех своих горечах жизнь сладка для человека. Иначе завтра же мир обезлюдел бы!.. Вот вы говорили, что мы живем тесно. Да если бы па каждого человека приходился клочок земли с эту комнату, мы почитали бы себя счастливейшими из счастливых! Но и того не имеем.
— Однако же у вас есть какие-то участки земли?
— Клянусь аллахом, поэт, крестьянин по имеет даже собственной палки, чтобы отогнать собаку! Все, что вы видите в этой округе, принадлежит Шатырбеку и его родственникам. Не мы, а они — хозяева в этих домах.
— Значит, землю и воду вы арендуете? Что же ваше?
— Труд — наш, все остальное — от арбаба.[67] Мы сеем, жнем, убираем, а получаем за труды от щедрости хозяина: добр он — даст пятую>1 часть урожая, не захочет — и этого не получишь.
— А скот у вас есть?
— Как же, обязательно есть! Вон у моего дома стоит корова с теленком! А принадлежат они Тачбахш-хану… И зимой и летом я ухаживаю за ними, каждый год выращиваю по теленку. Прошу хана: хоть один раз в пять лет подари мне теленка! Не дает…
Шаткая лестница заскрипела под чьими-то быстрыми шагами. Головы присутствующих повернулись к двери. Вошел надменный красивый джигит, тонко перетянутый в талии. Он небрежно, чуть заметным кивком поздоровался и непроницаемо застыл на пороге.
— Тачбахш-хан ждет поэта Махтумкули!
Махтумкули удивился и встревожился. Тачбахш-хан только вчера уехал в Серчешму. Почему он так быстро вернулся? Зачем ему нужен Махтумкули? Какие вести он привез? У посланца спрашивать об этом было, конечно, бесполезно: он мог и не знать, мог просто не ответить.
