— Убери руки, негодяй! — гневно сказала Джерен. — Убери руки, не помнящий своего бога!
Лицо Шатырбека побагровело от гнева.
— Кому ты говоришь такие слова?! — прохрипел он. — Кому?!! — И дважды, со стороны на сторону, хлестнул по лицу женщины тяжелой ладонью.
В глазах Джерен помутилось, щеки запылали. Но она продолжала гордо стоять перед ним.
— Дрянь такая! Подумай, говорю тебе! Не поймешь добром, помрешь от худа!.. — сказал Шатырбек и разгневанный вышел в большую комнату, где старый слуга собирал посуду.
— Одежда готова? — спросил он, задержав слугу у двери.
Старик ответил, по обыкновению согнувшись вдвое:
— Готова, ага.
— Отнеси в комнату Лейлы. А ее сюда позови.
— Бе чишим!
Шатырбек опустился на мягкую подстилку, наполнил пиалу вином и, не переводя дыхания, выпил. Налил еще. Он был уже сильно пьян, но себе казался трезвым. Проклятая девчонка! Брыкаться вздумала? Погоди, наденем на тебя узду!
У порога остановилась Лейла.
— Садись сюда! — Шатырбек указал рядом с собой. — Проходи, не стесняйся!
Лейла прошла к окну и села, прислонясь спиной к стене. Шатырбек протянул ей пиалу.
— Пей!
Лейла отрицательно качнула головой:
— Пейте сами, ага.
— Почему не хочешь? — настаивал Шатырбек с пьяным упрямством.
— Никогда не пробовала.
— Это не отрава, а виноградный сок. Пей!
— Не хочу, ага, не невольте.
Шатырбек, к удивлению Лейлы, послушался, выпил, вытер намокшие усы ладонью.
— Значит, говоришь, ты из Мургушана? Это далеко отсюда, очень далеко. Но ты не горюй. Я пошлю специального человека, и он разыщет твоих родителей, где бы они ни были. Обязательно разыщет, будь спокойна!
Он долго продолжал еще в том же духе, но Лейла знала, что не для этого разговора позвал он ее, и чувство страха и отвращения все росло в ней.
А Шатырбек пил вино и расспрашивал, как она попала в руки туркмен, как жилось у Адна-сердара. Лейла отвечала односложно.
— Ты знаешь ту девчонку, туркменку, что сидит в соседней комнате? — спросил вдруг Шатырбек.
Лейла ответила, что она не видела никакой девушки-туркменки.
— Тогда пойди, посмотри. Да скажи ей, по-своему, по-женски скажи — пусть возьмется за ум. Деваться ей некуда, из моих рук не уйдет! Чем она лучше тебя? Тебя туркмены бросили на постель Адна-сердара, когда ты еще совсем девочкой с косичками была. А она уже совсем взрослая. Скажи, что мучить ее, издеваться, как над тобой издевались туркмены, не стану. Пусть не будет дурой и не противится, пока с добром к ней иду!
Лейла молча направилась к выходу, с облегчением сознавая, что на этот раз ее миновала новая чаша унижения и позора.
