Адна-сердар и Борджак-бай, хотя и оказались сообщниками на совете, не питали друг к другу особого уважения. Если один говорил от имени всех гокленов, то второй, представитель одного из крупнейших ёмутских родов, выступал от имени всех ёмутов. В эти два племени входили большинство туркмен, подвластных Ирану. Остальные племена были малочисленны и разобщенны и в трудные дни искали защиту либо у гокленов, либо у ёмутов.
Борджак-бай был знатнее и изворотливее Адна-сердара. Он был вхож ко многим большим людям Астрабада, вел с ними негласную торговлю. Неспроста хаким сделал его своим тайным поверенным на совещании аксакалов, и Борджак-бай старался изо всех сил выполнить поручение хакима. Однако он понимал, что шансов для этого очень мало. И вот теперь совсем зря погорячился…
— Ладно, — сказал он, — я согласен. Конечно, тяжесть на плечах народа и так не легка, но если завтра поднимется буря, будет еще тяжелее… Давайте решать дело спокойно. Вон тот джигит-гоклен предложил каждому сдать лошадей по возможности. Пусть будет так — я даю двадцать коней!..
— Сколько, вы сказали, бай-ага? — изумился Перман.
— Двадцать!
— А сколько у вас останется?
— Это не твоя забота, джигит!
— Почему же, бай-ага? Если вы отдадите только двадцать от сотни, и то там останется восемьдесят лошадей, А я отдаю единственного коня. Сколько же у меня останется?.. А вы говорите, что не моя забота!
— Ты, что, на мое богатство заришься? — снова начал раздражаться Борджак-бай. — Не забывай, джигит, что у зависти рот шире лица, самого себя глотает!
— Не горячитесь, бай-ага, не бросайтесь словами, — посуровел Перман. — Осторожное слово — крепость, неосторожное — камень на голову… Ваше пусть остается вашим, но имущие должны пожалеть бедняков!
Ответ Пермана подействовал на Борджак-бая ошеломляюще, а Адна-сердара просто взорвало.
— Я ухожу! — бросил он сердару Аннатуваку. — Поговорили вдоволь!.. Каждый болтает, что ему в голову взбредет… Идем, Илли!
Илли-хан, набычившись, стал пробираться вслед за отцом.
— Постойте, сердар! — сказал Аннатувак. — Садитесь, еще ничего не решили!
Однако Адна-сердар, не обращая внимания ни на кого, махнул рукой и вышел. Вскочил и Борджак-бай.
— Пяхей, каждый тут считает себя мыслителем! Скоро баранов некому будет пасти! — пробормотал он и направился к выходу.
Сердар Аннатувак покачал головой:
— Сколько спеси в людях!
На некоторое время воцарилось молчание. Его нарушил Эмин-ахун:
— Давайте, уважаемые, оставим совет до утра. К тому времени и Адна-сердар с Борджак-баем отойдут — без них ведь все равно не решим дела…
